1. Монгольские племена на рубеже XII–XIII вв. кочевники на огромных пространствах от Великой Китайской стены до озера Байкал. Собственно монголы делились на несколько племен: монголы, татары, керанты, меркиты и др. Постепенно монголы подчинили татар. Основное занятие – пастбищное скотоводство, что вело к истощению пастбищ и борьбе за новые, отсюда захват земель и сильная конница в войске.

2. В 1190 г. монгольскому вождю Тэмучэну удалось объединить монгольские племена. В 1204–1205 году на куралтае (общем съезде племен)он объявил себяЧингисханом, т.е. великим ханом. Он провел реформу: ввел десятичную систему организации – (тьма – 10 тыс., а десяток совпадал с семьей, как основной единицей; создал личную гвардию; ввел железную дисциплину; организовал разведку.

3. Завоевание монголо-татар. В 1207–1211 гг. монголы покорили бурят, якутов, киргизов, уйгур; в 1211 году покорил Северный Китай. После этого степные варвары получили огромный научный и культурный потенциал: Чингисхан ввел уйгурскую письменность, использовал опыт китайских чиновников, привлек китайских военных специалистов (стенобитные и метательные машины, горючую смесь).

В 1219–1220 гг. – захватили Среднюю Азию (Бухару, Самарканд, Хорезм); через Северный Иран захватили в Азербайджане богатый торговый город Шемоху и вышли в половецкие степи, затем в Приазовье и в Крыму захватили Византийский торговый город Сураж (Судак).

В 1223 г. произошла битва на реке Калке между объединенными русско-половецкими войсками и монголо-татарами. С русской стороны в битве участвовали только Киевский, Черниговский и Галицкий князья. Монголы заявили русским князьям: зачем они помогают половцам, ведь на них не нападали. Русские перебили монгольских послов. В битве монголо-татары поодиночке разбили русско-половецкие войска.

4. Нашествие Батыя на Русь. В 1227 г. умер Чингисхан. Он завещал покорить всю Европу до Атлантики. В 1235 г. решено начать поход на Запад армии Батыя , – внука Чингисхана. В 1236 г. Батый разгромил Волжскую Болгарию, подчинил марийцев, башкир и половцев. В 1237 г. после 5 дней осады взял Рязань, никто из русских князей не помог Рязани. Затем обрушился на Владимиро-Суздальское княжество. В марте 1938 г. на реке Сити было разгромлено русское войско. Далее захватили Торжок, но дальше на Новгород не пошли, повернули на юг. Причины этого – распутица непроходимая для лошадей, тяжелые потери, завоеванные земли были малопригодны для скотоводства. На обратном пути монголы 7 недель осаждали небольшой город Козельск.

Осенью 1240 г. монголо-татары начали нашествие на юг: захватили Чернигов, Киев. В 1241 г. Батый вторгся в Польшу, Чехию, Венгрию, но внезапно прервал поход. Причины: спешил на выборы нового хана, у Батыя не хватало войск для контроля над завоеванной территорией.

5. Монголо-татарское иго. Слово «иго» означало «ярмо», «гнет». Он выражался:

а) Русь оказалась в вассальной зависимости от Золотой Орды. Князья получили ярлык на княжение в Орде. Ханы стравливали князей в борьбе за ярлык;

б) экономическая зависимость состояла в выплате дани . В 1254 г. монгольские писцы провели перепись русского населения для обложения данью. Сначала дань собирали баскаки , затем сами русские князья.

Церковь была освобождена от уплаты дани. Ее монголы не трогали, т.к. были веротерпимы, потому что были язычники.

6. Последствия ига:

· демографическая – убыло населения, перемещение его на север и северо-восток;

· разрушение городов как центров культуры, утеряны были многие навыки ремесел;

· моральное угнетение – появление врага вызывало троякое чувство: страх или смелость до безрассудства или желание спрятаться;

· ослабло вечевое начало – татарские ханы научили русских князей правилу: власть может не входить в соглашение с народом, власти надо только подчиняться;

· дискуссионный вопрос – содействовали или нет монголо-татары объединению Руси. С одной стороны, придя на Русь, они ликвидировали феодальную раздробленность, с другой – навязали иго.

7. Нашествие крестоносцев. В 1198 г. Римский папа организовал крестовый поход в Прибалтику. Крестоносцы боролись с язычниками, насаждая католичество, и порабощали местное население. Они методично продвигались на восток, строя крепости, как опору своего влияния. В 1201 г. немецкие и датские феодалы создали рыцарский Орден меченосцев (на Руси он именовался Ливонским). Тевтонский орден, поголовно истребил прусов и отдал их земли немцам. В 1237 г. оба ордена объединились, 1238 г. немецкие, датские и шведские феодалы заключили союз против Руси.

8. Невская битва 1240 г. В Неву вторгся шведский флот под командованием герцога Биргера. Пройдя по Неве, в устье реки Ижоры высадили конницу. Русская разведка доложила 19-летнему князю Александру Ярославовичу о передвижении шведов. Князь действовал решительно: не дожидаясь основных войск, с небольшой дружиной, он неожиданно попал на лагерь шведов и одержал блестящую победу.

9. Ледовое побоище 1242 г. Немецкие и датские феодалы обрушились на Псков, овладели крепостью Изборск, затем завоевали Псков, отрезали Новгород от выхода в Балтийское море. В самом Новгороде бояре и купечество не хотели тратить деньги для подготовки войска, поэтому Александр Невский покинул город. Рыцари продолжали наступать, но по просьбе новгородского вече князь вернулся и отбил у рыцарей Псков, захватил много пленных. В марте 1242 г. рыцари во главе с магистром Ливонского ордена двинулись на Новгород.

Князь стянул войска к Чудскому озеру: Рыцари построились в форме клина (свиньи), на острие наиболее сильные, одетые в броню воины, тем самым они стремились клином расчленить и уничтожить русские войска. Русские: впереди стояли лучники, в центре народное ополчение, а на флангах – полки правой и левой руки. Немцы оказались зажаты сильными флангами русских войск. Под тяжестью рыцарей начал ломаться лед, многие утонули или отступили. Пятьдесят знатных рыцарей было взято в плен.

10.Значение побед над крестоносцами:

· остановлена экспансия;

· не удалось навязать католичество;

· победа вселила моральный дух в русских людей, усилила авторитет церкви.

3. Возвышение Москвы и образование Русского централизованного государства (Московия)

В ходе похода также дополнительной целью стало освобождения священного города Иерусалима и Святой земли от мусульман.

Первоначально обращение римского папы было адресовано только французскому рыцарству, но впоследствии поход превратился в полномасштабную военную кампанию, а его идея охватила все христианские государства Западной Европы.

Феодалы и простой народ всех национальностей по земле и морю выдвигались на Восток, по пути освободив от власти турок-сельджуков западную часть Малой Азии и устранив мусульманскую угрозу Византии и в июле 1099 г. завоевали Иерусалим.

Во время 1-го крестового похода было основано Иерусалимское королевство и другие христианские государства, которые объединяются под названием Латинского Востока.

Предыстория конфликта

Одной из причин крестового похода был призыв о помощи, с которым обратился к папе римскому византийский император Алексей I.

Этот призыв был обусловлен несколькими обстоятельствами. В 1071 году армия императора Романа IV Диогена была разбита султаном турок-сельджуков Алп-Арсланом в поражении при Манцикерте.

Это сражение и последующее свержение Романа IV Диогена привело к началу гражданской войны в Византии, которая не стихала вплоть до 1081 г., когда на престол взошел Алексей Комнин.

К этому времени различные вожди турок-сельджуков успели воспользоваться плодами междоусобицы в Константинополе и захватили значительную часть территории анатолийского плато.

В первые годы своего правления Алексей Комнин был вынужден вести постоянную борьбу на два фронта - против норманнов Сицилии, которые наступали на западе и против турок-сельджуков на востоке. Балканские владения византийской империи также подвергались опустошительным набегам половцев.

В этой ситуации Алексей достаточно часто пользовался помощью наемников из Западной Европы, которых византийцы называли франками или кельтами. Генералы империи высоко ценили боевые качества европейской кавалерии и использовали наемников в качестве ударных частей. Их корпус нуждался в постоянных пополнениях.

В 1093-94 гг. Алексей, по-видимому направил папе римскому просьбу о помощи в найме очередного корпуса. Возможно, что эта просьба и послужила основанием для призыва к Крестовому походу.

Другим основанием могли послужить попавшие на запад слухи о зверствах, которые творились в Палестине.

В этот момент Ближний Восток оказался на линии фронта между султанатом Великих сельджуков (который занимал значительную часть территории современных Ирана и Сирии) и государством фатимидов Египта.

Сельджуков поддерживали в основном мусульмане-сунниты, фатимидов - в основном мусульмане-шииты.

Христианские меньшинства в Палестине и Сирии защищать было некому и во время военных действий представители некоторых из них подвергались грабежам и разорениям. Это и могло породить слухи о страшных зверствах, творимых мусульманами в Палестине.

Кроме того на Ближнем Востоке зародилось христианство: на этой территории существовали первые христианские общины, на этой территории находилось большинство христианских святынь так как христиане считают, что именно на территории Ближнего Востока произошли Евангельские события. По этой причине христиане считали эту землю своей.

Но в конце VI в. Магомет (570-632) объединяет арабов и воодушевляет на завоевательный поход для создания арабо-мусульманской империи.

Сирия и Палестина даются им победами при Адженадеин (634 г.) и Ярмук (636). Иерусалим занят в 638-м г. Александрия в 643-м и вскоре после Египта завоевывается вся Северная Африка. Кипр занят в 680 г.

Лишь в X в. Византия отвоевывает часть потерянных территорий. Острова Крит и Кипр отбиты Никифором Фокой в 961 и 965 гг. Он же совершает кавалерийский рейд в Сирию (968 г.) и занимает Xолм, Триполи и область Латтакиэ.

Его сподвижник Михаил Буртцес отбивает Алеп (969 г.) Иоанн Тимисхей берет Дамаск и Антиохию, но Иерусалим остается во власти Фатимидского эмира. Закрепляя за собой северную Сирию, Император Василий II-й не чувствует себя достаточно сильным, чтобы заступиться за христиан, против которых халиф Аль-Xаким начинает гонения (1009-1010)которые продолжаются вплоть до крестовых походов. Xpaм Гроба Господня в Иерусалиме почти целиком разрушен. В 1030-31 г. от арабов отбит Эфес.

Во второй половине XI в. (между 1078 и 1081-м годами) в Малой Азии появляются турки, создающие ряд небольших царств турок-сельджуков. (Дамасское, Алепское и др.) Так-же арабы предприняли попытки завоевания в Латинском(Западном)мире (Испания в VIII веке, Юг Италии в IX-м, пиратство арабских стран Сев. Африки).

Вследствие этого у христиан начала зарождаться идея о том, что им нужно защитить от гонений своих собратьев и вернуть утраченные земли и святыни.

Призывы папы римского, неистовые проповеди Петра Пустынника и других религиозных деятелей вызвали небывалый подъем. В разных местах Франции, Германии и Италии наскоро снаряжались походы. Кроме того, тысячи людей стихийно собирались в отряды и двигались на Восток.

На протяжении второй половины I тысячелетия мусульмане завоевали большую часть Северной Африки, Египет, Палестину, Сирию, Испанию и множество других территорий.

Однако ко времени Крестовых походов мусульманский мир был разобщён внутри, между правителями различных территориальных образований шли постоянные междоусобные войны, и даже сама религия претерпела раскол на несколько течений и сект. Этим не преминули воспользоваться внешние противники, в том числе и христианские государства на Западе. Так, Реконкиста в Испании, Норманнское завоевание Сицилии и атаки норманнов на североафриканское побережье, завоевания Пизы, Генуи и Арагона на Мальорке и Сардинии и боевые действия христианских правителей против мусульман на море ясно демонстрировали вектор направленности западноевропейской внешней политики конца XI века.

Так же значительную роль сыграло желание папы римского увеличить свою власть при помощи образования новых государств на захваченных территориях, которые бы зависели от папы. Затем так и случилось. Западные европейцы хотя и награбили много золота, но понесли огромные по тем временам моральные и человеческие жертвы, а мусульмане проиграли вдвое больше, и впоследствии у них начался кризис.

Западная Европа

Идея первого крестового похода в частности и всего крестоносного движения в целом берет своё начало в обстановке, которая сложилась в Западной Европе по окончании эпохи раннего Средневековья. После раздела империи Каролингов и обращения в христианство воинственных венгров и викингов наступила относительная стабильность. Однако за предыдущие несколько веков в Европе сформировался целый класс воинов, которым теперь, когда границам государств более не угрожала серьёзная опасность извне, приходилось применять свои силы в междоусобных конфликтах и усмирении крестьянских бунтов. Благословляя крестовый поход папа Урбан II сказал: «Кто тут обездоленный и бедный, там будет радостный и богатый!»

Непрекращающиеся военные конфликты с мусульманами позволили расцвести идее Священной войны против ислама. Когда мусульмане заняли Иерусалим - сердце христианской религии, - папа Григорий VII в 1074 году призвал воинов Христовых (лат. milites Christi ) отправиться на Восток и помочь Византии, которая тремя годами ранее потерпела серьёзное поражение в битве при Манцикерте, отвоевать священные земли. Воззвание папы было проигнорировано рыцарством, но тем не менее привлекло внимание к событиям на Востоке и спровоцировало волну паломничества на Святую землю. Вскоре начали поступать сообщения об издевательствах и гонениях, которым подвергались паломники со стороны мусульман на пути в Иерусалим и другие священные города. Известия о притеснении пилигримов вызвали волну негодования среди христиан.

В начале марта 1095 года на собор в Пьяченце прибыло посольство императора Алексея Комнина с прошением оказать Византии помощь в борьбе с сельджуками.

26 ноября 1095 года во французском городе Клермоне состоялся собор, на котором перед лицом знати и духовенства папа Урбан II произнёс страстную речь, призвав собравшихся отправиться на Восток и освободить Иерусалим от владычества мусульман. Этот призыв лёг на благодатную почву, так как идеи Крестового похода уже были популярны среди народа западноевропейских государств, и поход мог организоваться в любой момент. Речь папы лишь обозначила устремления большой группы западноевропейских католиков.

Византия

Византийская империя имела множество врагов на своих границах. Так, в 1090-1091 ей угрожали печенеги, однако их натиск был отбит при помощи половцев и славян. В это же время турецкий пират Чака, господствуя в Мраморном море и Босфоре, беспокоил своими налётами побережье вблизи Константинополя. Если учесть, что к этому времени большая часть Анатолии была захвачена турками-сельджуками, а византийская армия потерпела от них серьёзное поражение в 1071-м году в битве при Манцикерте, то Византийская империя находилась в кризисном состоянии, и существовала угроза её полного уничтожения. Пик кризиса пришёлся на зиму 1090/1091, когда напор печенегов с одной стороны и родственных им сельджуков с другой угрожал отрезать Константинополь от окружающего мира.

В этой ситуации император Алексей Комнин вел дипломатическую переписку с правителями западноевропейских стран (наиболее известна переписка с Робертом Фландрским), призывая их о помощи и выказывая бедственное положение империи. Также наметился ряд шагов по сближению православной и католической церквей. Эти обстоятельства вызвали на Западе интерес. Однако к началу Крестового похода Византия уже преодолела глубокий политический и военный кризис и пребывала в периоде относительной стабильности примерно с 1092-го года. Печенежская орда была разгромлена, сельджуки не вели активных кампаний против византийцев, и даже наоборот, император часто прибегал к помощи наёмных отрядов, состоявших из тюрок и печенегов, для усмирения своих врагов. Но в Европе считали, что положение империи бедственно, рассчитывая на унизительное положение императора. Этот расчёт оказался неверным, что привело в дальнейшем ко многим противоречиям в византийско-западноевропейских отношениях.

Мусульманский мир

Большая часть Анатолии накануне Крестового похода находилась в руках кочевых племён турок-сельджуков и сельджукского султана Рум, придерживавшихся суннитского течения в исламе. Некоторые племена во многих случаях не признавали над собой даже номинальной власти султана, либо пользовались широкой автономией.

К концу XI века сельджуки потеснили Византию в её границах, заняв практически всю Анатолию после победы над византийцами в решающей битве при Манцикерте в 1071 г.

Однако, турки больше были обеспокоены решением внутренних проблем, чем войной с христианами. Постоянно возобновляемый конфликт с шиитами и гражданская война, разразившаяся из-за прав наследования султанского титула, приковывали к себе гораздо большее внимание сельджукских правителей.

На территории Сирии и Ливана относительно независимую от империй политику вели мусульманские полуавтономные города-государства, руководствуясь в первую очередь своими региональными, а не общемусульманскими интересами.

Египет и большую часть Палестины контролировали шииты из династии Фатимидов. Значительная часть их империи была утеряна после прибытия сельджуков, и потому Алексей Комнин советовал крестоносцам заключить с Фатимидами союз против общего врага.

В 1076 г. при халифе ал-Мустали сельджуки захватили Иерусалим, однако в 1098 г., когда крестоносцы уже выдвинулись на Восток, Фатимиды отвоевали город.

Фатимиды надеялись увидеть в лице крестоносцев силу, которая влияла бы на ход политики на Ближнем Востоке против интересов сельджуков, извечного врага шиитов, и с самого начала похода вели тонкую дипломатическую игру.

В целом же мусульманские страны претерпевали период глубокого политического вакуума после смерти практических всех ведущих лидеров примерно в одно время. В 1092 г. умерли сельджукский вазир Низам ал-Мулк и султан Малик-шах, затем в 1094 г. аббасидский халиф ал-Муктади и фатимидский халиф ал-Мустансир.

И на востоке, и в Египте, началась ожесточённая борьба за власть. Гражданская война среди сельджуков привела к полной децентрализации Сирии и образованию там небольших, враждующих между собой городов-государств. В Фатимидской империи также существовали внутренние проблемы.

Христиане Востока

Католическая церковь низменно пропагандировала о жестоком обращении мусульман с христианами.

На самом деле, многие из христиан Востока, вопреки мнению церкви, не обращались в рабов (за некоторыми исключениями), а также могли сохранить свою религию. Так было во владениях турок-сельджуков и городов на Восточном Средиземноморье.

Поэтому, доводы католической церкви о тяжёлой судьбе их «братьев» на Востоке частично неверны.

Об этом свидетельствуют данные, что когда первые отряды крестоносцев вступили на территорию турок, большинство местного населения составляли именно христиане, мусульмане же предпочитали мирно сосуществовать с христианами.

Хронология событий похода

Крестьянский крестовый поход

Урбан II определил начало крестового похода на 15 августа (праздник Вознесения Богородицы) 1096 г. Однако задолго до этого к Иерусалиму самостоятельно выдвинулась армия крестьян и мелкого рыцарства, возглавляемая амьенским монахом Петром Пустынником, талантливым оратором и проповедником.

Масштабы этого стихийного народного движения были огромны. В то время, как Папа (Римский патриарх) рассчитывал привлечь к походу всего несколько тысяч рыцарей, Петр Пустынник в марте 1096 года повел за собой многотысячную толпу - состоявшую, правда, по большей части из безоружных бедняков, которые отправлялись в путь с женами и детьми.

Это огромное (по объективным оценкам всего в Поход выступило несколько десятков тысяч (~ 50-60 тыс.) бедняков несколькими «армиями», из которых в Константинополе сосредоточилось более 35 тыс. чел., а в Малую Азию переправилось до 30 тыс.) неорганизованное полчище столкнулось с первыми трудностями ещё в Восточной Европе.

Покидая родные края, люди не успели (а многие просто не смогли из-за своей нищеты) запастись провиантом, так как отправились в путь слишком рано и не застали богатый урожай 1096 года, который уродился в Западной Европе впервые после нескольких лет засухи и голода.

Поэтому они рассчитывали, что христианские города Восточной Европы станут бесплатно обеспечивать их едой и всем необходимым (как это было всегда в Средние века для паломников, шедших в Святую землю), либо же будут отпускать провиант по разумной цене.

Однако Болгария, Венгрия и другие страны, через которые пролегал маршрут бедноты, не всегда соглашались на такие условия, и потому между местными жителями и бесчинствующими ополченцами, силой отнимавшими у них продовольствие, вспыхивали конфликты.

Спускаясь по Дунаю, участники похода разграбили и опустошили венгерские земли, за что неподалеку от Ниша их атаковала объединённая армия болгар, венгров и византийцев.

Около четверти ополченцев было перебито, но остальные практически без потерь добрались к августу до Константинополя. Там к последователям Петра Пустынника присоединились армии, выдвинувшиеся из Италии и Франции. Вскоре наводнившая город крестоносная беднота начала устраивать в Константинополе беспорядки и погромы, и императору Алексею не оставалось ничего другого, как переправить их через Босфор.

Оказавшись в Малой Азии, участники похода перессорились и разделились на две отдельные армии.

На стороне напавших на них сельджуков было значительное преимущество - они были более опытными и организованными воинами и к тому же, в отличие от христиан, отлично знали местность, поэтому вскоре практически все ополченцы, многие из которых ни разу в жизни не держали в руках оружия и не имели серьёзного вооружения, были перебиты.

Эту 1-ю битву на северо-западе Малой Азии при Дорилеуме, «в долине Дракона», сложно назвать битвой – сельджукская кавалерия атаковала и уничтожила первую меньшую группу крестоносцев-бедняков, а потом обрушилась на их главные силы.

Почти все паломники погибли от стрел или сабель тюрок-сельджуков, мусульмане не пощадили никого - ни женщин, ни детей, ни стариков, которых было много среди «горе-крестоносцев» и за которых нельзя было получить хороших денег при продаже на рынке как рабов.

Из примерно 30 тысяч участников «Похода нищих» удалось добраться до владений византийцев всего нескольким десяткам человек, примерно 25-27 тыс. были убиты, а 3-4 тыс., в основном молодые девушки и юноши, попали в плен и были проданы на мусульманских базарах Малой Азии. Военный предводитель «Похода бедняков» рыцарь Вальтер Голяк погиб в бою при Дорилеуме.

Духовный лидер «горе-крестоносцев» Петр Пустынник, которому удалось спастись, позже примкнул к главной армии 1-го крестового похода. Вскоре подошедший византийский корпус смог только сложить из тел павших христиан холм высотой до 30 метров и совершить обряд отпевания павших.

Германский крестовый поход

Хотя антисемитские настроения царили в Европе на протяжении многих веков, именно во время 1-го крестового похода произошли первые массовые преследования евреев.

В мае 1096 г. германская армия численностью около 10 000 человек, возглавляемая мелким французским рыцарем Готье Нищим, графом Эмихо Лейнингенским и рыцарем Фолькмаром, отправилась на север через долину Рейна - в противоположном Иерусалиму направлении - и устроила массовую резню евреев в Майнце, Кельне, Бамберге и других городах Германии.

Проповедники крестового похода только разжигали антисемитские настроения. Призывы бороться с евреями и мусульманами - главными, по мнению церковников, врагами христианства - люди воспринимали как прямое руководство к насилию и погромам.

Во Франции и Германии евреи считались главными виновниками распятия Христа, и, так как они находились несравненно ближе, чем далекие мусульмане, люди задавались вопросом - зачем отправляться в опасное путешествие на Восток, если можно покарать врага дома?

Зачастую крестоносцы предоставляли евреям выбор - принять христианство или умереть. Большинство предпочитало смерти ложное отречение, кроме того в еврейских общинах, до которых доходили известия о произволе крестоносцев, были нередки случаи массовых отречений и самоубийств.

Согласно хронике Соломона бар Симеона, «один убивал брата, другой - родителей, жену и детей, женихи убивали своих невест, матери - детей». Несмотря на попытки местного духовенства и светских властей предотвратить насилие, тысячи евреев были убиты.

В оправдание своих действий крестоносцы приводили слова папы Урбана II, который на Клермонском соборе призвал покарать мечом не только мусульман, но и всех, кто исповедовал любую другую религию, отличную от христианства.

Вспышки агрессии против евреев наблюдались на протяжении всей истории крестовых походов, несмотря на то, что церковь официально осуждала массовые убийства мирных жителей и советовала не уничтожать иноверцев, а обращать их в христианство.

Иудеи Европы со своей стороны также пытались противостоять крестоносцам - они организовывали отряды самообороны, или же нанимали наёмников для защиты своих кварталов, пытались договариваться о защите с местными иерархами Католической церкви.

Также евреи предупреждали о выдвижении очередных отрядов крестоносцев своих собратьев и даже мусульман в Малой Азии и Сев. Африке и даже собирали средства, которые пересылались через еврейские общины для увеличения экономической мощи мусульманских эмиров, активно боровшихся против вторжений европейцев-христиан и терпимо относящихся к еврееям.

Крестовый поход дворянства

После разгрома армии бедняков и массовой резни евреев в августе 1096 г. в поход наконец выдвинулось рыцарство под предводительством могущественных дворян из разных регионов Европы.

Граф Раймунд Тулузский вместе с папским легатом Адемаром Монтейльским, епископом Ле-Пюи, повел за собой рыцарей Прованса.

Норманнов Южной Италии возглавили князь Боэмунд Тарентский и его племянник Танкред. Братья Готфрид Булонский, Эсташ Булонский и Балдуин Булонский были военачальниками лотарингцев, а воинов Северной Франции повели граф Роберт Фландрский, Роберт Нормандский (старший сын Вильгельма Завоевателя и брат Вильгельма Рыжего, короля Англии), граф Стефан Блуаский и Гуго Вермандуа (сын Анны Киевской и младший брат Филиппа I, короля Франции).

Дорога в Иерусалим

Проводником крестоносцев через Малую Азию, был армянский князь Баграт, брат владетеля крупнейшего армянского княжества в Приевфратье Васила Гоха. Матеос Урхаеци сообщает, что с выходом армии крестоносцев из Никеи письма с извещением об этом были посланы владетелю Горной Киликии Константину Рубениду и правителю Эдессы Торосу Пересекая Азию в разгар лета, воины страдали от жары, недостатка воды и провианта. Некоторые, не выдержав тягот похода, погибали, пало много лошадей.

Время от времени крестоносцы получали помощь деньгами и пищей от братьев по вере - как от местных христиан, так и от оставшихся в Европе, - но по большей части им приходилось добывать пропитание самостоятельно, разоряя земли, через которые пролегал их путь.

Военачальники крестового похода продолжали оспаривать друг у друга главенство, однако ни один из них не обладал достаточным авторитетом, чтобы взять на себя роль полноценного лидера.

Духовным вождём похода был, безусловно, Адемар Монтейльский, епископ Ле-Пю

Когда крестоносцы миновали Киликийские врата, армию покинул Балдуин Булонский. С небольшим отрядом воинов он отправился собственным маршрутом через Киликию и в начале 1098 г. прибыл в Эдессу, где завоевал доверие местного правителя Тороса и был назначен его преемником.

В том же году Торос, в результате заговора при участии Балдуина, был убит.

Целью крестового похода была провозглашена борьба с «неверными» за освобождение из-под их власти «гроба господня» в Иерусалиме, а первой жертвой крестоносцев стал правитель христианской Эдессы Торос, со свержением и убийством которого было образовано графства Эдесского - первое государства крестоносцев на Ближнем Востоке.

Осада Никеи

В 1097 г. отряды крестоносцев, разгромив армию турецкого султана, начали осаду Никеи.

Византийский император, Алексей I Комнин, заподозрив, что крестоносцы, взяв город, не отдадут его ему (по вассальной присяге крестоносцев (1097), крестоносцы должны были отдать захваченные города и территории ему, Алексию).

И, после того, как стало ясно, что Никея рано или поздно падёт, император Алексий послал в город послов с требованием сдаться ему.

Горожане были вынуждены согласиться, и 19 июня, когда крестоносцы приготовились к штурму города, они с огорчением обнаружили, что им сильно «помогла» византийская армия.

Осада Антиохии

Осенью армия крестоносцев достигла Антиохии, которая стояла на полпути между Константинополем и Иерусалимом, и 21 октября 1097 г. осадила город.

В понедельник 28 июня готовые к бою крестоносцы вышли из города - «фаланги, выстроившись поотрядно, стояли друг против друга и готовились начать сражение, граф Фландрский сошёл с коня и, трижды простёршись на земле, воззвал к Богу о помощи».

Затем хронист Раймунд Ажильский пронёс перед воинами Святое копьё.

Кербога, решив, что без труда расправится с немногочисленным войском противника, не внял советам своих генералов и решил атаковать всю армию целиком, а не каждую дивизию по очереди. Он пошёл на хитрость и отдал приказ изобразить отступление, чтобы увлечь крестоносцев в более сложную для сражения местность.

Рассредотачиваясь по окрестным холмам, мусульмане по приказу Кербоги поджигали за собой траву и осыпали градом стрел преследующих их христиан, и многие воины были убиты (в том числе знаменосец Адемара Монтейльского).

Однако воодушевлённых крестоносцев было не остановить - они устремились «на иноплеменников, как огонь, что сверкает на небе и сжигает горы».

Рвение их разгорелось до такой степени, что многим воинам явилось видение святых Георгия, Димитрия и Мориса, скачущих в рядах христианской армии.

Само сражение было коротким - когда крестоносцы наконец нагнали Кербогу, сельджуки запаниковали, «передовые конные отряды обратились в бегство, и было предано мечу множество ополченцев, добровольцев, вступивших в ряды борцов за веру, горевших желанием защитить мусульман».

Штурм Иерусалима начался на рассвете 14 июля. Крестоносцы забрасывали город камнями из метательных машин, а мусульмане осыпали их градом стрел и бросали со стен утыканные гвоздями «просмоленные <…> деревяшки, обертывая их в горящие тряпки».

Обстрел камнями, однако, не причинил городу особого вреда, так как мусульмане защитили стены мешками, набитыми хлопком и отрубями, которые смягчали удар.

Под непрекращающимся обстрелом - как пишет Гийом Тирский, «стрелы и дротики сыпались на людей с обеих сторон, подобно граду» - крестоносцы пытались придвинуть к стенам Иерусалима осадные башни, однако им мешал опоясывающий город глубокий ров, который начали засыпать ещё 12 июля.

Сражение продолжалось весь день, однако город держался. Когда наступила ночь, обе стороны продолжали бодрствовать - мусульмане боялись, что последует новая атака, а христиане опасались, что осажденным удастся каким-то образом поджечь осадные орудия.

Утром 15 июля, когда ров был засыпан, крестоносцы смогли наконец беспрепятственно приблизить башни к крепостным стенам и поджечь защищающие их мешки.

Это стало переломным моментом в атаке - крестоносцы перекинули на стены деревянные мостки и устремились в город.

Первым прорвался рыцарь Летольд, за ним последовали Готфрид Бульонский и Танкред Тарентский.

Раймунд Тулузский, армия которого штурмовала город с другой стороны, узнал о прорыве и тоже устремился в Иерусалим через южные ворота.

Увидев, что город пал, эмир гарнизона башни Давида сдался и открыл Яффские ворота.

Первый крестовый поход 1096-1099 годов впоследствии развился в новое направление внешней политики западноевропейских государств. Что же повлияло на возникновение такого масштабного движения? Какие события произошли за годы Первого крестового похода? На эти и многие другие вопросы вы сможете найти ответы в данной статье.

Европа конца XI века

За годы Первого крестового похода, как вы узнаете впоследствии, произошло много изменений. Но что же послужило причиной такого всплеска народной активности, которая по масштабам сравнима только с Великим переселением народов? Давайте разберемся подробнее.

История Первого крестового похода начинается в последние пять лет одиннадцатого века. Хоть он официально и завершился взятием Иерусалима в 1099 году, но последствия продлились несколько столетий.

Почему же, собственно, он начался. Чуть позже рассмотрим отдельно мотивы рыцарей, византийцев и положение мусульман на востоке в этот период. Пока же стоит поговорить о состоянии дел в Западной Европе.

После веков насильственной христианизации венгров и скандинавов в европейских государствах сформировалась прослойка профессиональных солдат. Мирные профессии им были не по душе. Они хотели только воевать, поэтому с радостью шли в наемники. Но предложений было очень мало. Такие настроения были в нижних слоях общества.

Дворяне также выступили, как участники Первого крестового похода. Таблица их походов часто изучается на уроках истории. После прочтения нашей статьи вы будете с легкостью ориентироваться в этих вопросах.

Итак, верхи преследовали свои цели. Короли вели наступления против сарацинов в Испании и Северной Африке, знать старалась приобщиться к грабежам, но не всегда получалось.

Поэтому Первый крестовый поход, кратко говоря, стал отдушиной, куда вырвались агрессивные настроения большей части народных масс Западной Европы.
Давайте теперь поговорим о мотивах каждой из сторон.

Цели европейцев

Конец одиннадцатого века стал сложным периодом для Западной Европы. Как упоминалось выше, за предыдущие столетия сформировалась мощная прослойка профессиональных воинов, которые больше ничего не умели и не хотели делать.
Благородные рыцари и простые пехотинцы, нищие и священники, торговцы и крестьяне - все это участники Первого крестового похода. Таблица начала их движения на восток часто задается на дом в школе. Вы сможете ее с легкостью сделать, опираясь на материал данной статьи.

Итак, участники первых крестовых походов были разнородной социальной массой. Сразу ли они пошли помогать братьям-христианам? Конечно, нет. Они больше были заняты внутренними разборками, борьбой за власть в сотнях земель и княжеств.

Изменение решения проходило в два этапа. В 1074 году Папа Римский призвал на помощь византийскому императору. Но никакой военной помощи не последовало. Началось только массированное движение пилигримов на Ближний Восток.

Но вскоре пошли слухи о притеснении христианских паломников мусульманами. Это вызвало волну негодования, но активных действий все еще не было. Последней каплей стал призыв нового Папы Римского, Урбана II, который говорил больше не о помощи братьям, а о личной выгоде всех участников похода: «Ибо кто нищ здесь, станет королем в земле обетованной».

Период с 1096 по 1099 гг. - годы Первого крестового похода. 6 класс в школе изучает их в рамках истории Средневековья. Давайте далее поговорим про обстановку на востоке в это время.

Мотивы Византии

Византийская империя находилась в очень интересном положении в годы первых крестовых походов. До 1091 года в стране был политический и экономический кризис.

Государство терпело нападения с трех сторон. С севера угрожали печенеги, господствовавшие в южноукраинских степях. С юга поджимали турки-сельджуки, которые нанесли несколько поражений армии императора. В Мраморном море господствовал флот турецкого пирата.

Именно в это время Алексей Комнин занимается дипломатической перепиской с правителями западноевропейских государств. Он рассказывает о бедственном положении империи и просит помощи. Со временем даже стало намечаться сближение православной и католической церкви. Этот факт был очень приятен Папе Римскому, и стал одним из факторов, повлиявших на начало призывов к крестовому походу.

Но к осени 1092 года ситуация в Византийской империи значительно улучшается. Печенегам нанесено поражение в союзе со славянами. Турки больше заботятся о внутренних распрях и перестают тревожить границы христианского государства. Империя входит в период стабильности и постепенного подъема.

Но на западе об этом и не догадывались, поэтому цель первых крестовых походов европейцев кардинально отличалась от мотивов византийцев. В дальнейшем это стало почвой для раздоров в процессе переговоров императора и крестоносцев.

Ситуация в мусульманском мире

В годы первых крестовых походов территория всего исламского мира была охвачена междоусобицами. Практически в одно время, в последнее десятилетие одиннадцатого века, умирают правители сельджуков, аббасидов и фатимидов. На Ближнем Востоке начинается гражданская война между шиитами и суннитами за власть.

Шиитское государство Фатимидов, которое располагалось на территории современного Египта, надеялось получить поддержку в лице крестоносцев. Алексей Комнин, византийский император, также советовал европейским рыцарям заключить с ними союз против сельджуков-суннитов.

Фактически юг Турции, Иран, Ирак, часть Армении были в руках турок. На территории современных Сирии и Ливана появился ряд самостоятельных городов-государств. А Египет и юг Палестины оказался в руках фатимидов.

Именно внутренние раздоры помешали мусульманам выступить единой силой против крестоносцев. В этом вопросе враждующие стороны оказались равны, так как европейцы тоже не могли договориться.

Подобные распри оказались на руку только императору Византии, который смог хоть и хитростью, но вернуть себе часть утраченных земель.

Христиане на Ближнем Востоке

Участники Первых крестовых походов свято верили, что они идут не только отвоевывать «гроб Господень», но и защищать братьев-христиан от неверных сарацин. Особенно этот момент хорошо показан в кинофильме «Царство Небесное».

Но Западной Европы во многом заблуждались. На самом деле ситуация на Ближнем Востоке оказалась кардинально противоположной.

В мусульманских государствах христиан и иудеев притесняли редко, так как Коран запрещает насильно обращать в «истинную» веру людей Писания. Они просто считаются заблудшими. Поэтому в исламских городах восточного Средиземноморья немусульмане платили определенный налог государству и все.

Притеснения начались после «бескорыстной» помощи братских народов. Когда турки и арабы увидели, что делают европейцы, они начали изгонять христиан из городов, опасаясь, что те помогут единоверцам изнутри.

Таким образом, цель первых крестовых походов резко скорректировалась после попадания европейских солдат на землю обетованную. Они своими глазами увидели мирное отношение местных жителей, а также достаток, богатство и наличие ничейных территорий. После этого крестоносцы в основном руководствовались только алчностью.

События крестьянского похода

Участники первых крестовых походов были людьми из самых разнообразных слоев общества. Поэтому в статье мы поговорим фактически о трех передвижениях народных масс, которые в истории носят название Первого похода.

За несколько месяцев до того, как Папа Римский Урбан II официально объявил о начале Первого крестового похода, из многих европейских земель выдвинулась громадная «армия нищих». Вел их Петр Пустынник, монах из Амьена. Он зажег народ идеей достатка и сытости в новых землях.

Год начала Первого крестового похода совпал в Западной Европе с первым богатым урожаем после долгих лет засухи. Но основная масса бедноты его не увидела, так как вышли целыми семьями в путь ранней весной. Они полагали, что «братья-христиане» помогут им провиантом. Такая практика действительно существовала, но для немногочисленных паломников.

Здесь же шла голодная толпа в составе мужчин, женщин, стариков и детей. Они постепенно озлоблялись и начинали грабить поселения, которые попадались на пути. Им давали отпор местные организованные войска. Нищие участники Первых крестовых походов составляли основную массу погибших, так как они не имели оружия, сил для битв и навыков сражаться.

С большими сложностями добрался до Константинополя, потеряв около пятнадцати тысяч человек, четверти от изначального количества. В столице они устроили бесчинства, что вынудило византийского императора переправить их в Малую Азию.

Там крестьянскую армию встретили вооруженные отряды сельджуков.

Результат Первого крестового похода для нищеты оказался плачевным. По оценкам исследователей этого периода, около десяти тысяч молодых юношей и девушек были проданы в рабство. Более пятидесяти тысяч стариков, детей и людей зрелого возраста пали от болезней и сабель регулярных армий.

Судя по сохранившимся источникам, до византийских христианских городов дошло всего лишь около сотни человек из шестидесяти тысяч.

Германский поход

Следующим потоком стало движение в немецких и французских землях, которое организовал один мелкий рыцарь по прозвищу Готье Нищий.

Мотивы, которые подвигли десятитысячную обученную армию на этот поход, были просто уникальными. Они полностью соответствуют мышлению и мировоззрению европейских бюргеров того времени.

Папа Римский Урбан II призвал всех к оружию с целью защитить христианство от иноверцев, а также отвоевать Гроб Господень. Но эти рыцари услышали только первую часть воззвания. Немцы решили, что не стоит ехать на другой конец света, ведь и здесь они живут зажиточно, а веру отстоять нужно.

Поэтому десять тысяч вооруженных немцев и французов просто выехали на «охоту», занимаясь еврейскими погромами. Примечательно, что выдвинулись они на северо-запад, в совершенно противоположную от Иерусалима сторону.

Хоть католическая церковь и пыталась осуждать подобное поведение, но очевидные меры не предпринимались. Евреи пытались сами организовать оборону или нанимали солдат для защиты. Но ничего не помогало. Несколько лет продолжалось насильственное обращение иноверцев в христианство. Тех, кто отказывался, ждала неминуемая смерть.

Таким образом, результат Первого крестового похода для европейских евреев стал плачевным. Но подобные действия рыцарей только увеличили ненависть иудеев и мусульман к ним. От семитских общин разных стран начинают стекаться тысячи золотых монет в помощь мусульманам Африки и Ближнего Востока, которые противостояли крестоносцам.

Дворяне в Первом крестовом походе

Наибольшего успеха за годы Первого крестового похода достигли армии под предводительством дворян. Хоть они и не составляли единое целое, но в них было много хорошо обученных воинов, латников, арбалетчиков и кавалеристов.

В отличие от беспомощной крестьянской армии, эти могли дать отпор регулярным турецким и арабским войскам.

Дворяне выдвигались отрядами разной величины со своих владений, постепенно вливаясь в растянувшийся многотысячный обоз. Так, по разным оценкам, к Константинополю подошло от пятидесяти до ста тысяч солдат.

Но это движение началось только после гибели крестьянской армии и еврейских погромов в Европе. Знатные люди не пожелали терять богатый урожай. В путь, в отличие от нищеты, они отправились с провиантом, оружием и другими необходимыми вещами. Каждый отряд составлял самостоятельную боевую единицу.

Причины Первого крестового похода для этих господ были очевидными. «Безземельный дома станет обладателем слуг и баснословных богатств в Царстве Небесном Иерусалима».

Все события, произошедшее на Ближнем Востоке с 1096 по 1099 года, можно разделить на несколько периодов. Границу между ними будут составлять самые значительные осады, в которых были задействованы участники Первого крестового похода.

Таблица этих событий часто задается на дом на уроках истории в шестом классе. Давайте разберемся в них подробнее, чтобы помочь школьникам.

Ход событий в 1096-1099 годах

Фактически сам крестовый поход начался только после выхода армий из Константинополя. Там европейские дворяне заручились поддержкой византийского императора. Взамен они обещали передавать ему все захваченные земли, некогда принадлежавшие Византийской империи.

Первым испытанием клятвы на прочность стала осада турецкого города Никеи. Она началась в 1097 году. Штурм оказался безуспешным, потому что армия крестоносцев оказалась неспособной продолжать наступление после победы над турецким султаном. Облога продлилась несколько месяцев.

Император Византии Алексей Комнин справедливо заподозрил руководителей рыцарской армии в желании нарушить договор. Поэтому в критический момент, когда уже было ясно, что город в ближайшие дни падет, он отправил к горожанам своего парламентера. Последний договорился о сдаче города именно византийским войскам, во избежание грабежа крестоносцами.

Так все и произошло. Скрепя сердце, рыцарям пришлось соблюсти клятву и двинуться дальше. Следующим пунктом стала Антиохия. Город, который находился на половине пути к Иерусалиму.

Осада продлилась с октября 1097 по июнь 1098 года. Боэмунду Тарентскому, норманнскому князю из Южной Италии, удалось подкупить одного офицера из осажденного города. Он пообещал спустить лестницы на одном участке стены и помочь в захвате крепости.

За подобную услугу для европейских армий Боэмунд потребовал после захвата передать Антиохию в его владение. Частично убедить остальных рыцарей получилось, только пригрозив поражением в случае долгих раздумий. На подходе была многотысячная Кербоги.

После взятия крепости в городе были перебиты практически все жители. Через несколько дней после захвата Антиохии крестоносцами, она снова оказалась в осаде. Подошли турецкие войска. Осада переносилась европейцами тяжело, так как провианта осталось очень мало.

Боэмунд решил дать открытый бой туркам. Но перед этим он хитростью (как считают многие исследователи) поднял боевой дух армии. Однажды утром было рассказано о видении, которое случилось у одного крестьянина. Согласно ему, в стенах Антиохии, возле одной из церквей, было закопано копье, которым убили Христа. Действительно, его откопали.

Армии, «ведомые рукою Господа», смогли нанести поражение солдатам Кербоги.
Следующим этапом стал Иерусалим. Его удалось захватить только ценой многих тысяч жизней. Пришлось засыпать ров вокруг города, чтобы подошли к стенам. После взятия города, согласно хроникам, в нем началась резня, а после грабеж. По свидетельствам летописцев, в Иерусалиме за несколько дней было уничтожено более семидесяти тысяч горожан.

Таким образом, результат Первого крестового похода был неоднозначным и разделил историю Ближнего Востока и Европы на периоды «до него» и «после».

Последствия похода

Можно назвать следующие итоги Первого крестового похода.
Во-первых, это единственный раз, когда были полностью достигнуты цели, поставленные изначально.

Во-вторых, познакомившись с восточной культурой, получив имущество, земли, слуг, многие солдаты не захотели возвращаться на родину. Они оседали и постепенно перенимали культуру местного населения.

Но главным событием, произошедшим за годы Первого крестового похода, стало основание четырех новых христианских государств. Они были разбросаны по всему Леванту (область, включавшая в себя юг современной Турции и Ближний Восток), управлялись разными феодалами и просуществовали около столетия.

Итак, первым было образовано графство Эдесское. Собственно, название оно получило по имени столицы. Основал его Балдуин Булонский, один из трех братьев - лотарингских рыцарей. Он отделился от армии крестоносцев еще в 1098 году, по пути к Антиохии, и пошел на восток. Там он завоевал эту территорию и создал собственное государство, которое просуществовало около полувека.

В том же году образовалось и Антиохийское княжество. Его основателем и правителем стал Боэмунд Тарентский, о котором мы упоминали ранее. Государство просуществовало сто семьдесят лет.

После взятия Иерусалима, в 1099 году, было создано Первым правителем стал Готфрид Бульонский, брат Болдуина, который осел в Эдессе. Во владении короля были также территории четырех сеньорий. Монархия просуществовала до Третьего крестового похода, а пала в 1291 году, после взятия Акры.

Четвертое государство крестоносцев было основано в 1105 году тулузским графом. Раймонд IV, его первый правитель, назвал территорию графством Триполи. Оно просуществовало до 1289 года.

Таким образом, в данной статье мы с вами узнали о предпосылках, целях и событиях Первого крестового похода, а также поговорили о его последствиях.

Введение

XIII в. стал временем тяжких испытаний для русского народа и государственности. Геополитически расположенная на стыке Европы и Азии, Русь оказалась одновременно меж двух огней. С севера продолжались попытки захвата русских земель потомками варяговшведами. Положение ещё более усугубилось с появлением на западных границах немецких рыцарей, развернувших активную военно-колонизационную деятельность в Прибалтике. А с восточных степей тем временем накатывалась новая волна кочевниковмонголо-татар.

“Чёрные годы” вот точное название целой эпохи в истории русской земли, времен жизни и политической деятельности князя Александра Невского, его братьев и сыновей. После ураганного нашествия орд Батыя, когда была перемолота русская воинская сила и сожжены десятки городов, начала складываться система тяжелой зависимости от ордынских завоевателей, державшаяся на страхе перед новыми вторжениями. Новгород и Псков, по счастью, почти не подверглись опустошительному разгрому, но испытали сильнейший натиск со стороны шведов, немцев, литовцев.

Крестоносная агрессия на Русь

ледовый побоище крестоносец экспансия

Крестоносная агрессия на территории Руси, достигнувшая своего пика в первой четверти XIII в., берет свое начало еще в XII в. Именно тогда на землях западных и поморских славян обосновались германские рыцари, из которых главным образом состояли на первых порах отряды “крестоносных” захватчиков, они продвигались дальше на восток, вторгались, с одной стороны в Пруссию, с другой -- в Прибалтику.

С конца 80-х годов XII в. “крестоносные” отряды “миссионеров” все чаще совершают вооруженные нападения на территорию северо-западной Руси, преимущественно на земли полоцких и смоленских князей, на земли ливов, прежде всего.

Древняя ливонская летопись конца XIII в., известная под названием “Рифмованной хроники”, содержит ясное указание на то, что земли, заселенные прибалтийскими племенами, принадлежали в политическом отношении русским и русские князья получали с них дань: “Земля зелов, ливов, летов находилась в руках русских до появления “братьев”, которые эти земли силой отобрали”. Наша летопись так же подтверждает это известие. Летопись не раз упоминает названия ряда этих племен, рассказывая о том, как они, сообща со славянскими племенами, строили русское государство.

С древних времен народы Прибалтики были связаны историческими судьбами с Русью. Эти отношения укреплялись постоянными торговыми связями и значительным культурным влиянием. В языке эстов и латышей эти древние русские влияния сохранились до сих пор. Уже в Х--XI вв. в Прибалтику с Руси проникает и христианство, свидетельством чего остались древние захоронения, предметы культа (кресты и т. п.), найденные при раскопках. С середины XII в. немецкие купцы из Бремена, Любека и других северных городов, торговавшие различными товарами, добрались до устья Двины и установили эпизодические связи с Прибалтикой. Вскоре эти связи приобрели более постоянный характер, вследствие чего росло и крепло стремление немецких купцов создать себе в Прибалтике прочную базу. Из Прибалтики купцы стремились проникнуть и дальше, в пределы собственно русских земель. В 1184 г. в Новгороде был выстроен немецко-латинский купеческий двор, названный именем св. Петра, и церковь. Этот двор вступил в острую конкурентную борьбу с уже существовавшей здесь факторией готландских купцов, носившей имя св. Олафа.

На первых порах захватчиками в Прибалтике было само духовенство, в лице главным образом монахов-цистерцианцев. Действовали они по примеру рыцарей-разбойников того времени. Вскоре на захваченных землях установились обычные формы западноевропейского феодализма: местное население превращалось в крепостных, земли отдавались в бенефициальное пожалование вассалам, строились церкви и монастыри. Так делалось не только на землях ливов, но и на землях куров, семигалов и других племен.

Яркую картину этого бесцеремонного хозяйничанья на землях прибалтов оставил Генрих Латвийский--автор пространной “Хроники Ливонии”, сам являвшийся одним из участников “крестоносного” наступления на восток.

Первые шаги “миссионеров” обычно имели “мирный” характер. Так, около 1188 г. к полоцкому князю Владимиру обратился католический монах ордена августинцев Мейнард с тем, чтобы ему было разрешено вести проповедь христианства на земле ливов. Генрих Латвийский пишет о Мейнарде, что он “начал проповедовать ливам и строить церковь в Икесколе”.

Действия “миссионеров” не встречали у местного населения сочувствия, напротив, вызывали сильную ненависть. Как рассказывает Генрих Латвийский, ливы едва не принесли в жертву своим богам помощника Мейнарда--Дитриха (Теодориха), а самого Мейнарда не отпускали из своей земли, опасаясь, что он приведет христианское войско. Центром своей деятельности Мейнард избрал отстроенный им замок Икесколе (Икскюль) на Двине, расположенный несколько выше ее устья.

Придавая большое значение деятельности Мейнарда, епископ бременский Гартвиг II назначил его в 1186 г. “епископом икскюльским в Русии”, а через два года папа римский Климент III утвердил это назначение и издал особую буллу об основании нового епископства в подчинении бременского архиепископа. Таким образом, был создан форпост немецко-католической агрессии на востоке, откуда началось планомерное вторжение на земли, входившие в состав Руси и подвластные русским князьям.

Папская курия руководила этой “деятельностью, придавая ей немалое значение в своей общей политике. Мейнард посылал в Рим донесения о своей “миссии”, и папа не скупился на благословения, похвалы и иные словесные “дары” и “милости”: помочь новоявленному епископу более существенно папа не мог. Лишь несколькими годами позже, когда неожиданная гибель императора Фридриха Барбароссы развязала руки новому папе Целестину III и когда, с другой стороны, потерпел полный провал III крестовый поход, римская курия сделала попытку оказать Мейнарду более действенную помощь.

Папа призвал к “крестовому походу” в землю ливов для насильственного их обращения в христианство. Всем, кто в таком походе примет участие, было обещано отпущение грехов. Однако народные массы в земле ливов единодушно противились всем попыткам “обращения” в католичество. Совершенно справедливо они связывали его с неизбежной окончательной потерей остатков своей свободы. Крестоносцам удалось использовать только те группы местного населения, которые уже начали выделяться как господствующая социальная верхушка: племенных вождей, старейшин рода. Источники сообщают, что Мейнард именно на них и опирался и перед смертью, осенью 1196 г. созвал их и взял с них обещание продолжить его “миссионерскую” деятельность. Однако расчеты Мейнарда и поддерживавших его представителей местной знати не оправдались.

Преемником Мейнарда явился назначенный бременским архиепископом немецкий монах Бертольд, ранее аббат Локкумский. Он намеревался силой обратить ливов в христианство, но в первом же кровопролитном столкновении, вызванном его действиями, 24 июля 1198 г., был убит. Его крестоносцы, правда, принудили значительную часть ливов согласиться на “обращение”, но, как сообщает источник, не успели торжествующие победители скрыться на своих кораблях из виду как ливы восстали, бросились сначала в Двину, чтобы смыть с себя ненавистное им крещение, а затем принялись за истребление столь же ненавистных монахов и попов. Созданные за предшествующие 14 лет церкви были сожжены. Все следы навязанного силой христианства были уничтожены в короткий срок.

На смену Бертольду из Бремена прибыл племянник архиепископа Альберт, названный Марксом “паршивым бременским каноником”. Для Альберта вся его деятельность среди ливов была от начала и до конца предприятием военно-разбойничьего характера, в котором “проповедь”, “обращение” вообще уже не играли роли. Молодой отпрыск знатной феодальной семьи графов Буксгевден фон Аппельдерн, он в духе того времени рассчитывал оружием приобрести богатство и славу.

В чьих интересах действовал Альберт Аппельдернский, достаточно ясно говорит тот факт, что из 30 лет своего епископства он 12 лет провел в Германии. Родственными и социальными узами он был тесно связан с феодальной аристократией (светской и духовной) северной Германии.

Альберт сумел заручиться более реальной, чем его предшественники, поддержкой папы, в особенности вступившего в 1198 г. на римский престол Иннокентия III, который придал разбойничьему предприятию Альберта против ливов характер “подвига благочестия”. Буллой от 5 октября 1199 г. папа объявил участие в походе против ливов равнозначным выполнению обета, за который предоставлялось полное отпущение грехов, а спустя 5 лет, во время IV крестового похода, он другой буллой приравнял крестоносцев в Прибалтике к крестоносцам, отправляющимся в Палестину, разрешил, в случае если был принесен обет об участии в походе “ в святую землю”, заменять его походом в Прибалтику. Таким образом, папа официально признал так называемую “ливонскую миссию” военным предприятием и сам же призвал к оружию, обратившись с особым посланием к бременскому духовенству и к “христианам Нижней Германии”, предлагая принять широкое участие в походе Альберта, объявленном при этом “великом делом веры”.

Епископ Альберт действовал заодно с датским королем Канутом VI и герцогом Шлезвигским Вальдемаром, которые в эти же годы опустошали земли эстов, лежавшие севернее земли ливов. Генрих Латвийский упоминает и о германском императоре Филиппе Швабском, у которого Альберт, по-видимому, также заручился поддержкой.

После такой основательной подготовки, свидетельствовавшей о том, какое большое значение придавали властители феодальной Европы католической экспансии на восток, походу на русские земли, Альберт весной 1200 г. начал свое вторжение. Несмотря на сравнительно многочисленную рать, которую Альберт привел с собой на 23 судах, население оказало агрессорам упорное сопротивление. Хитрый каноник смог обосноваться в этих местах только тогда, когда он использовал межплеменную вражду и натравил на ливов, совладать с сопротивлением которых сам был не в состоянии, соседнее племя земгалов, а также, по примеру Мейнарда, привлек на свою сторону ливскую и куршскую знать.

Большую роль сыграл захват крестоносцами устья Авины и постройка здесь в 1201 г. на месте, где давно уже существовало поселение, укрепленного города, названного Ригой. Отсюда легко было организовать действенный контроль над Подвиньем, с одной стороны, и над Балтикой--с другой. Папа не оставил без своей помощи и эти действия агрессоров. Генрих Латвийский сообщает, что папа запретил под страхом церковного отлучения кому-либо впредь посещать гавань семигалов. Это должно было обеспечить торговую монополию захваченной немцами Риги и ухудшить торговлю, которую местное население издавна вело из своей, какой-то другой, гавани. Интересно и другое: русские купцы, постоянно поддерживавшие с ливами и остальными местными племенами торговые отношения, не считали нужным следовать этому папскому запрещению и пытались торговать по-прежнему, отправляясь для этого в гавань земгалов. Тогда немцы “напали на них, и после того как двое, а именно лоцман и капитан, были схвачены и преданы жестокой смерти, прочие принуждены были вернуться”.

В этих кратких сообщениях летописца дано чрезвычайно важное свидетельство о подлинном характере деятельности крестоносцев. Это было вторжение ради захвата торговли на Балтике, ради захвата земель.

Враждебные действия крестоносцев в Прибалтике были с самого начала вероломными по отношению к русским, заключившим еще в 1195 г. торговый договор “со всеми немцами, готландцами и латинянами”. Договор этот, подписанный князем новгородским Ярославом Владимировичем и послом немцев в лице некоего Арбуда, был, очевидно, обновлением и расширением прежде действовавшего соглашения, на что указывает упоминаемый и подтверждаемый в договоре 1195 г. “мир старый”.

Действия крестоносцев имели целью создать торговую блокаду Руси, так как главные торговые связи шли из Прибалтики в Псков, Новгород, Ладогу. Полоцк, Смоленск и другие русские города. Даже католические церковные историки вынуждены признать, что именно торговые интересы направляли католическую экспансию на восток и что поэтому, говоря словами одного из таких историков-доминиканцев, “средневековый христианин не мог никак забыть о существовании этих широких путей в языческий мир”.

В 1202 г. был создан специальный военно-монашеский орден под названием “Братья Христова воинства”, которому Иннокентий III предписал устав созданного в Палестине ордена “храмовников” и в качестве отличительного знака утвердил для нового ордена изображение красного креста и меча, нашитых на белый рыцарский плащ. Отсюда и пошло позднейшее название ордена “меченосцы”. В отличие от “храмовников”, являвшихся папским орденом, “меченосцы” были орденом рижского епископа.

В 1207 г. было установлено, что одна треть всех захваченных в Прибалтике земель передается ордену.

Русские были главным врагом, против которого направлялась агрессия германских рыцарей и монахов. Захватчики превосходно знали, что они действуют в пределах русских владений. Наиболее опасными их противниками были русские князья -- полоцкий, псковский, смоленский, особенно же “великий князь” новгородский. Эти князья оказывали постоянную поддержку местному населению, ведшему нелегкую борьбу с захватчиками. Особенно часто русские оказывали существенную помощь своим ближайшим соседям эстам, против которых усиленно действовали датско-шведские рыцари, руководимые архиепископом Андреем Лундским, в свою очередь получившим поддержку с двух сторон -- от короля датского и от папской курии. В 1206 г. папа Иннокентий III в особом послании писал архиепископу, явно подстрекая его к разбойничьему походу против эстов: “Так как ты, по правильному и благочестивому решению, отправляешься против язычников… мы препоручаем тебе в стране, которую ты с христовой помощью приведешь после уничтожения язычества к познанию веры христовой, установить католического епископа”.

На первых порах эсты оказывали агрессорам стойкое сопротивление, особенно успешное благодаря постоянной помощи русских. Быстро подоспевавшая по Двине помощь воинов княжества полоцкого не раз создавала на пути захватчиков неодолимые препятствия, отбрасывала их, заставляла искать мира. Ярко описывает Генрих Латвийский кровопролитную борьбу, которую приходилось вести эстам в союзе с русскими против крестоносцев.

Стремясь нейтрализовать русских в начинавшейся новой войне крестоносцев с эстами епископ Альберт заключил в 1210 г. “вечный мир” с Полоцком, обязавшись даже уплатой дани за ливов в пользу полоцкого князя (“короля”), на условиях свободной торговли между немцами и русскими. С другой стороны, папская агентура стремилась привлечь на свою сторону неустойчивые элементы среди населения русских городов. Известного успеха она добилась в Пскове. Ей удалось склонить на свою сторону князя Владимира Мстиславовича. В 1210 г. он вступил в союз с крестоносцами и повел совместно с ними предательскую войну против эстов, вразрез с исконно дружественными отношениями, существовавшими у псковичей, новгородцев и других русских с их нерусскими соседями на западе и севере. Политика псковского князя вызвала всеобщее возмущение, и в феврале 1212 г. он был изгнан.

Псковичи же совместно с новгородцами во главе с князем Мстиславом двинулись на помощь эстам, чтобы остановить продвижение крестоносцев. Нанеся им, поражение и получив с них большой выкуп, русские вернулись в свои земли. Кровью скреплялось боевое содружество русских с прибалтами в борьбе против общего врага.

В этой связи интересно описание летописцем осады и взятия русской ратью с помощью эстов захваченной крестоносцами крепости Отепяа. 17 дней длилась осада. Из Риги на помощь запертым в крепости “тевтонам”, как называет немецких захватчиков Генрих Латвийский, было послано подкрепление, но его встретили русские войска и разбили. Погибли многие знатные военачальники. Когда остальные вошли в осаждённый замок, то вскоре “от множества людей и коней сделался голод в замке, недостаток съестного и сена, то стали объедать хвосты друг у друга”. Через три дня после первого столкновения осажденные сдались и вынуждены были оставить захваченную ими крепость. Епископу Альберту пришлось отправить послов в Новгород к русским и в Саккалу к эстам “для утверждения мира”. В 1212 г. “тевтоны” вынуждены были заключить “вечный мир” с Владимиром, князем полоцким, на том условии, что русским купцам предоставляется свободный путь по Двине, за что князь отказался от получения дани, которую исстари ливонцы выплачивали Полоцку.

Получая все новые пополнения, направляемые по призыву папы из всех концов Европы, а особенно из Германии и скандинавских стран, феодально-католические агрессоры проникали все дальше вглубь прибалтийских земель. Отчаянное сопротивление оказывало в неравной борьбе с хорошо вооруженными рыцарями местное население. Злодеяния крестоносцев с трудом поддаются описанию. “Толпы освященных убийц устремились в Лифляндию. Они купались в крови и возвращались затем с отпущением грехов и даже святыми домой или поселялись в разбойничьем вертепе попов”.

Даже участники этих истребительных грабительских войн, в которых проявилась и беспощадная жестокость средневекового феодального рыцарства, и безграничное лицемерие и ханжество церковных деятелей, не могут скрыть истинный характер этих предприятий. Автор “Ливонской хроники” священник Генрих, принимавший непосредственное участие в грабительских походах, в таких словах описывает “подвиги” крестоносцев в Прибалтике: “. . . мы разделили свое войско по всем дорогам, деревням и областям и стали все сжигать и опустошать. Мужского пола всех убили, женщин и детей брали в плен, угоняли много скота и коней… И возвратилось войско с большой добычей, ведя с собой бесчисленное множество быков и овец”.

Немецкий философ и писатель, буржуазный просветитель XVIII в., Иоганн Гердер в своем капитальном сочинении по всеобщей истории культуры писал: “Судьба народов на побережье Балтийского моря составляет печальную страницу в истории человечества… Человечество ужаснется той крови, которая пролилась здесь в диких войнах”.

Год за годом проходил в напряженной борьбе. Рижский епископ Альберт получал систематически помощь и поддержку:

из Германии прибывали все новые феодальные ополчения, вооруженные отряды монахов; значительные денежные поступления шли от купцов из Дании, король которой, Вальдемар, организовал со своей стороны “крестовый поход” в Эстонию; с неослабным вниманием следили за ходом завоевательной авантюры в Прибалтике и из Рима, боявшегося потерять свою руководящую рель в ее организации.

Эти опасения имели основания. Помимо дальности расстояния до театра военных действий, на котором подвизалось “христово воинство”, политическая обстановка в Прибалтике становилась для папства все более сложной. Между участниками разбойных войн против народов Прибалтики разгорелась ожесточенная борьба за добычу. Особенно обострились отношения между рижским епископом и орденом меченосцев, а также между епископом и датским королем.

Еще больше беспокоило папу явное стремление рижского (ливонского) епископа Альберта создать в Прибалтике самостоятельное церковное княжество, подобное рейнским архиепископствам. Недовольство этой политикой Альберта было в Риме тем большим, что рижский епископ искал поддержки у германского императора. В 1207 г. он передал императору захваченные в Прибалтике земли, получив их обратно в качестве императорского лена. Тем самым ливонский епископ стал имперским князем, а его зависимость от папства ослабела. Вероятно, этим объясняется отказ Рима возвести Альберта в сан архиепископа.

Столкновения между отдельными группировками в лагере крестоносцев отражали борьбу главных сил в мире западноевропейского феодализма -- борьбу Империи с папством. Иннокентий III в 1211 г. отлучил императора Оттона IV от церкви и принялся за мобилизацию сил, которые могли бы нанести императору окончательный удар. Определенное место в планах папы уделялось и ордену меченосцев, который получил с его стороны материальную поддержку". В ответ на это 7 июля 1212 г. Оттон IV утвердил специальным актом соглашение, заключенное между епископом и орденом о разделе захваченных ими земель, и тем самым еще больше укрепил свои отношения с рижской епархией. Тогда Иннокентий III перешел к решительным мерам с целью усилить папские позиции в Прибалтике.

Как упоминалось, рижские епископы (ранее икскюльскне) назначались из Бремена архиепископом, который считал рижского епископа подчиненным себе (суффраганом). Сам Альберт признавал себя суффраганом бременского архиепископа. Несмотря на это, папа Иннокентий III в специальном послании от 21 февраля 1213 г. неожиданно объявил, что рижское епископство подчинено ему непосредственно и не находится ни в какой зависимости от какого-либо архиепископа. Что же касается бременского архиепископа, который, как упомянуто, осуществлял ранее церковное руководство, то ему вменялось в обязанность помогать и поддерживать дело восточной “миссии”, но без каких-либо прав на руководство.

Вскоре папа еще более выразительно заявил о своем намерении сохранить новозавоеванные земли в своем исключительном владении. 10--11 октября 1213 г. Иннокентий III подписывает 5 документов, направленных на укрепление папских позиций в Прибалтике. При этом курия решительно вмешивается во взаимоотношения епископа и ордена. Папа стремится противопоставить рижскому епископу других местных князей церкви, поддерживает орден в его домогательствах и требует строгого выполнения своих распоряжений.

Через три недели папа издает 6 булл, посвященных тем же вопросам и свидетельствующих о том, что в миродержавной политике Иннокентия III Прибалтике отводилось первое место. Все эти папские распоряжения относятся к Эстонии и заканчиваются буллой, освобождающей эстонского епископа, так же как это было установлено в феврале того же года относительно епископа Риги от зависимости со стороны какого-либо архиепископа.

Исключительное внимание папской курии к этим самым отдаленным, самым восточным епархиям римской церкви, неослабный интерес к событиям в Прибалтике вряд ли можно объяснить только значением этого края самого по себе. Разумеется, для западноевропейских феодалов и купечества северной Германии земли и гавани ливов, куров и эстов представляли лакомую приманку. Соблазнительной была перспектива осесть на этих землях. Немалую выгоду обещало овладение морской торговлей на Балтике. Наконец, значительный доход можно было надеяться извлечь из сбора церковной десятины -- обязательного и первого последствия так называемого “обращения”. И все же возможности ограбления Прибалтики для алчных и жадных завоевателей не были безграничны. Чем дальше, тем все больше встречали они сопротивление среди местного населения. Экономический уровень развития народов Прибалтики в конце XII--начале XIII вв. был относительно высок. Здесь существовало земледелие с сошной обработкой почвы, развитое скотоводство при стойловом содержании животных, известны были и важнейшие отрасли ремесла задолго до появления немцев. Эти данные решительно опровергают измышления некоторых историков о “полудиком” состоянии Прибалтики, об особой отсталости ее народов и о “культуртрегерской” роли крестоносцев. Ответ на эту лживую пропаганду дал в свое время еще Маркс, когда, опираясь на исторические источники, он писал, что рыцари несли в Прибалтику “христианско-германскую скотскую культуру”, которая “была бы вышвырнута вон”, если бы прибалтийские племена “были единодушны”. Между тем единства внутри этих племен не было и не могло быть. У народов Прибалтики, как и у их соседей, в интересующую нас эпоху происходило быстрое развитие феодальных отношений. Формировались основные классы феодального общества -- Крупные землевладельцы и зависимое от них крестьянство. Возникали даже примитивные государственные образования, хотя ни одно из них не способно было еще охватить всю территорию данной народности. Тем не менее “темпы феодального развития в Восточной Прибалтике были несколько медленнее даже по сравнению с окраинными русскими землями”, не говоря уж о территориях, лежавших по Днепру--Волхову, далеко ушедших вперед в своем социально-экономическом развитии.

Организаторы и вдохновители крестоносной агрессии рассматривали Прибалтику не только как самоцель, но и как трамплин для дальнейшего продвижения на восток, против Руси, которая приобрела особое значение в связи с теми политическими изменениями, которые сложились после захвата Константинополя в 1204 г. и образования Латинской империи на Востоке.

Эти изменения вызвали и изменения экономического характера. Венецианцы, извлекшие главную выгоду из нового положения, сделавшись хозяевами на средиземноморских торговых путях, парализовали торговые связи, существовавшие издавна между Западом и Востоком через южную Русь. Главная роль в торговых отношениях Руси с Западом выпала теперь на долю северорусских городов: Новгорода, Пскова, Смоленска, Полоцка и других, особое значение приобрели пути по Волхову, Неве, Даугаве и по Балтийскому морю. Этим и следует объяснить то большое внимание, которое уделяется в начале XIII в. на Западе прибалтийским землям. Помимо того, что они рассматривались западноевропейскими феодалами как объект грабежа и феодальной эксплуатации, они вызывали к себе особый интерес у воинствующих ратоборцев феодально-католической экспансии своим стратегическим значением. Создать здесь базу сосредоточения крупных сил для вторжения в пределы Руси, блокировать русские границы, взять под свой контроль торговлю на Балтике, отрезав от нее Русь и обрекая ее тем самым на экономическое удушение, представлялось многим западноевропейским политикам, и прежде всего папству, весьма заманчивой возможностью. По их расчетам, владея Прибалтикой, можно было начать наступление и на богатые русские земли с их многочисленным населением. Это сулило новые источники обогащения для феодальных захватчиков и в первую очередь для папской курии.

Пыл феодально-католических агрессоров подогревался еще и тем, что общая международная обстановка в начале XIII в. для Руси значительно ухудшилась: половцы и другие степняки отрезали ее от Черного моря и сделали почти непроходимыми древние торговые пути по Днепру и Дону; Византия захватила Северный Кавказ, Тмутаракань и часть Крыма; в начале 20-х годов появились на русской земле и турки-сельджуки, пытавшиеся было утвердиться в Крыму. На востоке против власти русских (владимиро-суздальских) князей стали пониматься мордва, мари, буртасы. Усилился вражеский натиск на русские границы и с запада: венгры вторглись в Галицкую Русь; Литва, делавшая быстрые успехи в своем феодальном развитии, теснила полоцких князей, захватив их владения на запад от Двины. От внимания западных политиков не могло ускользнуть и то, что Русь раздиралась нескончаемыми феодальными распрями князей, что серьезно ослабляло ее способность к обороне от внешнего врага.

Католические агрессоры с самого начала своих захватнических действий в Прибалтике отдавали себе ясный отчет в том, что своим острием эти действия направлены против Руси. Обрекая народы Прибалтики на поток и разграбление, крестоносцы не щадили и русских. Православные церкви также подвергались разрушению, а с православным населением расправлялись, как и с нехристианами. Так же орудовали феодально-католические агрессоры и на собственно русских землях: они грабили русские города и села, разрушали церкви, захватывали в качестве добычи и церковные колокола, и иконы, и прочее церковное убранство. Тысячи русских людей были истреблены или уведены в плен. Немецкий хронист рассказывает, как “братья-рыцари” пошли в “Руссию” и как занимались там убийством и грабежом. В 1219 г. крестоносцами было совершено нападение на Псков: “Стали грабить деревни, убивать мужчин, брать в плен женщин и обратили в пустыню всю местность вокруг Пскова, а когда они вернулись, пошли другие и нанесли такой же вред и всякий раз уносили много добычи”. Делались попытки обосноваться на исконных русских землях и хозяйничать здесь: “... они поселились в русской земле, устраивали засады на полях, в лесах и деревнях, захватывали и убивали людей, не давая покоя, уводили коней и скот и женщин их”.

Спустя два года (в 1221 г.) “братья-рыцари” из Риги, погнав с собой орды местных лэттов, вступили, как рассказывает летописец, “в королевство Новгородское и разорили всю окрестную местность, сожгли дома и деревни, много народу увели в плен, а иных убили”.

Эти факты, во множестве приводимые в источниках (особенно у Генриха Латвийского, который со своими грубо-наивными представлениями типичного “крестоносца” -- феодального разбойника--не считал даже нужным эти факты смягчить) показывают, что религиозные соображения не играли никакой роли в разбойных действиях крестоносцев и что главной их целью были грабеж и порабощение населения.

Епископ Альберт, рыцари ордена упорно стремились установить в Прибалтике свое полное владычество. Особой буллой от 28 октября 1219 г. Гонорий III подтвердил за епископом ливонским право на владение Эстонией и Земгалией, зная, конечно, что земли эти входили в состав владений русских князей.

Но как ни опустошительны были эти набеги, агрессия крестоносцев на русских землях с русским населением неизменно кончалась провалом. Об этом свидетельствует тот же Генрих Латвийский. Сохранились сообщения об успешном отражении натиска рыцарей в эти годы и в русских летописях. В 1221 г. во главе с князем Всеволодом Мстиславичем новгородская рать совершила пространно описанный Генрихом успешный поход на Венден. Помимо новгородцев, в походе приняли участие многие, собравшиеся “из других городов Руссии”, общим числом 12 тыс. человек. Они разбили немцев под Венденом, дошли до окрестностей Риги, наказали захватчиков и вернулись обратно. Весь поход был проведен в союзе с литовцами.

Таким образом, местное население Прибалтики видело в русских людях своих защитников в общей борьбе с немецко-католическими агрессорами. Прибалты, особенно эсты, обращались за помощью к своим восточным соседям, когда на них обрушивалась опасность с запада. Так в 1216--1218 гг. русские полки, сформированные в Новгороде и Пскове, в союзе с эстамп основательно оттеснили немцев из захваченных ими земель. Епископу Альберту пришлось обратиться за помощью к датскому королю Вальдемару.

В 1222 г., когда эсты, доведенные до крайности нескончаемыми насилиями, которые чинили крестоносцы (здесь орудовали не только немцы, но и датчане), подняли большое восстание, на помощь им пришли русские. Борьба приобрела такой ожесточенный характер, что только в сентябре 1223 г. епископу Альберту совместно с орденом и датчанами удалось подавить восстание: русская помощь не могла быть усилена, так как на юге Руси показались монгольские орды.

Агрессоры во всех случаях проявляли особую враждебность к русским. В 1222 г. папа издал буллу, в которой предписывал ливонским судьям преследовать русских, проживающих в Ливонии и, оказывающих пренебрежение к католичеству. Булла обязывала силой принуждать русских подчиниться требованиям римско-католической церкви.

Генрих Латвийский рассказывает, как была разграблена церковь недалеко от Новгорода, как крестоносцы “захватили иконы, колокола, кадила и тому подобное и вернулись к войску с большой добычей”. Характерно, что боевым кличем крестоносцев были слова: “Бери, грабь, бей!”. Этому кличу они обучали и местное население, которое заставляли участвовать в их разбойничьих походах.

Епископ Альберт, не рассчитывая на собственные силы, пытался заручиться поддержкой извне. В 1220 г. он обратился к императору Фридриху II, который, однако, “уделил епископу не много благожелательного внимания”, но “убеждал его и уговаривал держаться мира и дружбы с датчанами и русскими”. Император готовился к серьезной борьбе с папством и не желал ввязываться при этих условиях в трудную борьбу на востоке или считал ее, во всяком случае, преждевременной.

Возможно, что рижский епископ или папа толкнул и шведов в сторону Прибалтики. Уже в начале XIII в. тогдашний король Швеции Сверкер воевал против русских, о чем имеются известия в русских летописях. Сын же его, Юхан, вместе с ярлом Карлом отправились в 1220 г. во главе сильного флота к берегам Эстонии, где в это время активно развернули свои наступательные действия датчане. Усилившееся внимание к Прибалтике со стороны папской курии можно видеть и в том, что за 25 лет, охватывающих понтификаты Гонория III и Григория IX, с 1216 по 1240 г., насчитывается свыше 40 папских посланий по делам Ливонии, среди них--привилегии меченосцам, провозглашения “покровительства св. Петра” над ливонцами, назначение проповедников, провозглашение “крестовых походов” в “святую землю, вновь приобретенную в Ливонии”, назначение епископов, легатов и т. п.

Руководство на расстоянии оказалось все же недостаточным, и папа счел необходимым направить в Прибалтику (а заодно и в Другие страны северо-западной Европы) для проведения папской политики на месте особоуполномоченного “апостольского легата” в лице епископа Вильгельма Моденского (ставшего позднее и кардиналом), который на протяжении целого ряда лет действовал здесь, подчиняя себе конкурирующих партнеров немецко-датской католической экспансии.

Впервые этот папский дипломат, не раз бывавший легатом в разных странах, появляется в Риге летом 1225 г. по приглашению епископа Альберта. Ловкий политик, он сумел быстро оценить сложную обстановку, создавшуюся в Ливонии, оттеснил епископа Альберта, отклонив его домогательства о превращении епископства в архиепископство, и. действуя именем папы, фактически сам стал руководить католической церковью в Ливонии.

В качестве противовеса Альберту, легат поддерживал и укреплял авторитет ордена и в известной мере оказывал поддержку притязаниям датского короля. Папский легат действовал по древнему римскому правилу: “разделяй и властвуй!”. Нельзя отрицать, что эта тактика давала известные результаты.

Вильгельм Моденский добился в Ливонии укрепления папского авторитета, а ряд земель объявил непойцетвенным владением римского первосвященника. Его именем он создавал новую администрацию, назначал старейшин в и сам творил суд по жалобам местного населения. Вместе с тем папский легат вмешивался и в ход военных событий Зимой 1226. В 1227 г. он организовал кровавое истребление населения острова Эзель, описание чего у летописца представляет потрясающую картину жестокости и вероломства немецких агрессоров по отношению к беззащитному мирному населению.

Одновременно с отправкой Вильгельма Моденского в качестве “апостолического легата” в При6алтику (и в прямой связи с его миссией 3 января 1225г. Гонорий III опубликовал буллу, в которой объявил всех новообращенных в Пруссии и Ливонии подчиненными римско-католической церкви и притом “совершенно свободными”, в том смысле, что “они не могут и не должны подчиняться никакой другой власти, кроме власти папы римского”.

Аналогичный акт был издан папским легатом по прибытии в Ригу. В декабре 1225 г. он выдал “Привилегию” городу Риге, распространявшуюся не только на ее коренных жителей, но и на “всех тех, кто пожелает вступить в число горожан”, и гарантировавшую также и личную свободу. Эти распоряжения папской власти имели двойной смысл. С одной стороны, с помощью такой “Привилегии” рассчитывали привлечь новых участников разбойничьих крестоносных походов; с другой же стороны, этими актами папство предостерегало охотников до легкой наживы, вроде короля датского, императора Фридриха II и т. п., недвусмысленно заявляя о своих правах на эти земли и население. Вильгельм Моденский пытался превратить захваченную Ливонию в своеобразное церковное государство, управляемое папской курией. Подобное же княжество он пытался создать и на территории Эстонии, захваченной в 1219 г. датчанами. Пользуясь тем, что датский король Вальдемар II, ведя неудачную войну за северную Германию, находился с 1223 г. в плену, Вильгельм Моденский решил включить и эту часть Прибалтики в состав папских владений. Наконец, более чем вероятно, что легат стремился предпринять и некоторые меры относительно Руси. Раздраженные постоянным вероломством немецко-католических захватчиков, то и дело заключавших мир, который они тут же новыми нападениями и нарушали, русские сделали попытку воздействовать на них через легата. Генрих Латвийский сообщает: “Когда русские в Новгороде и других городах также услышали, что в Риге находится легат апостольского престола, они отправили к нему своих послов, прося утвердить мир, давно уже заключенный с тевтонами”.

В 1226 г. папский легат, считая, что ему в достаточной мере удалось укрепить позиции Рима в Прибалтике, подытожил результаты своей двухлетней деятельности, добившись трехстороннего соглашения между епископом рижским, орденом и городом Ригой о дальнейших мерах по “обращению” и завоеванию Прибалтики. В марте--апреле 1226 г. он в пяти посланиях сформулировал основные положения этого соглашения. Оно установило границы земель, отдаваемых в управление каждой из этих сторон, но было построено на принципе неоспоримого приоритета и прямой заинтересованности папской власти в прибалтийских делах и имело в виду обеспечить подчинение всей Прибалтики папскому престолу.

Последующие события показали, однако, что планы римской курии шли много дальше. Они намечали широкую экспансию, направленную непосредственно против Руси и русского народа. Но, как было ясно папскому легату, для осуществления этих планов необходимо было, прежде всего, организовать самый лагерь католической экспансии. С этим он и отбыл из Прибалтики, очевидно, полагая, что заложил основы мира и порядка в католическом лагере. Перед отъездом он издал ряд распоряжений о мерах устранения конфликтов, которые могли бы вспыхнуть между захватчиками. Легатом были назначены и арбитры, которым поручалось разрешать споры.

После отъезда Вильгельма Моденского внимание курии к Прибалтике не ослабевает. Папа стремится направить в Прибалтику новые отряды крестоносцев (послания от 27 и 28 ноября 1226 г.), утверждает распоряжения своего легата о дележе захваченных земель (послание от 11 декабря 1226 г.). Он обязывает “новообращенных” противостоять, “как язычникам, так и русским” (послание от 17 января 1227 г.).

Лицемерие папской политики в отношении Руси и русского народа ярко иллюстрируется другим посланием папы, датированным тем же числом. Это послание непосредственно связано со встречей Вильгельма Моденского в августе 1225 г. с представителями от русских городов, о чем легат не преминул уведомить курию, а может быть, доложил об этом лично по возвращении туда в конце 1226 или начале 1227 г. На основании этого сообщения папа Гонорий III и обратился со специальной буллой ко всем “королям Руссии”, в которой, посылая им “привет и добрые пожелания”. Папа “радовался что, услышав, что послы ваши, приходившие к достопочтенному брату нашему, моденскому епископу, легату апостольского престола, смиренно просили его посетить лично ваши страны: потому что вы готовы принять здравое учение и совершенно отречься от всех заблуждений, которым, как говорят, подвергались по недостатку проповедников и за которые господь, в гневе своем против вас часто поражал вас различными бедствиями и поразит еще более, если вы не возвратитесь с пути заблуждений на путь истинный... Посему, желая узнать от вас самих, точно ли вы хотите иметь легата римской церкви, чтобы принять от него наставление в католической вере, без которой никто не может спастись… мы просим, молим и убеждаем всех вас сообщить нам письмами и через верных послов вашу искреннюю волю. А пока поддерживайте прочный мир с христианами Ливонии и Эстонии и не препятствуйте им распространять веру христианскую, дабы вы не подпали под немилость Божию и апостолического престола, который легко может, когда пожелает, обречь вас мщению, но лучше заслужить вам в щедрости Божией истинным послушанием и добровольным подчинением -- милость и любовь обоих”.

Эту буллу от 17 января 1227 г. можно поставить в один ряд с буллой Григория VII. И та и другая составлены по принципу: выдавать желаемое за действительное. В 1075 г. Григорий VII утверждал, что княжич Ярополк преподнес ему в дар Русь (которая Ярополку никак не принадлежала), в 1227 г. Гонорий III утверждает, будто русские князья (названные “королями”) изъявили готовность “совершенно отречься от всех заблуждений”, что на языке папской курии означало-- “готовы принять католическую веру”. Это папское утверждение было вымышленным. В этом не оставляет сомнения сама булла Гонория III. Ведь если бы папа верил в свое утверждение, для чего было бы ему заполнять свое послание множеством угроз, вплоть до “кары божией” в случае неповиновения. За исключением первых нескольких строк, в которых автор неуклюже и неубедительно делает попытку представить себя “добрым пастырем заблудших овец”, все послание написано в резком тоне, характерном для папских требований в отношении “неверных”, “еретиков” и т. п. Никакого успеха эта булла на Руси не имела. Она была пустой декларацией, и, по-видимому, так ее и расценили на Руси. Ни в каких русских источниках это папское обращение отражения не нашло.

Послание к русским князьям было, очевидно, последней попыткой папы Гонория III помочь, чем он мог, крестоносцам в Прибалтике. Через два месяца он умер, и папский престол занял Григорий IX. Уже на третий день своего понтификата новый папа издал очередную буллу по вопросам, касающимся споров в Прибалтике, а 5 мая того же 1227 г. в другой булле он обратился к “новообращенным и снова объявил их принятыми “под покровительство св. Петра” и папского престола и при этом опять сделал оговорку, что “они остаются в состоянии свободы и не подчинены никому, кроме одного Христа и римской церкви”.Следующий важный шаг в ливонских делах папа предпринимает в начале 1228 г. Буллой 14 февраля Григорий IX объявил о принятия год свое покровительство (по обычной формуле: “под покровительство св. Петра и наше принимаем”) “воинов христовых”, т. е. рыцарей ордена меченосцев, “вместе со всем их имуществом, которым они владеют или в будущем будут владеть”. Этот акт означал также “заявку” папства на прибалтийские земля, на верховные феодальные права над ними. Но теперь имелись в виду земли, уже превращенные в сеньориальные владения, в феодальные рыцарями-крестоносцами. Папа провозглашал себя их сюзереном, верховным феодальным владыкой, объявляя их под своим “патроцинием” (внесудебная защита, покровительство).

В ответ на эти действия папской курии с целью укрепить свои позиции в Прибалтике энергичные шаги предпринимает и императорский лагерь. Сын Фридриха II, Генрих VII, коронованный в 1221 г. немецкой короной в качестве “короля римлян”, посланием от 1 июля 1228 г. передал в дар ордену меченосцев “Ревельскую провинцию с ревельским замком, а также провинции Ерве, Гарриен и Виронию”. Тем самым Генрих VII также заявлял верховные феодальные права на некоторую часть прибалтийских земель, которыми считал себя вправе полностью распоряжаться.

В 1229 г., после тридцатилетнего хозяйничанья в Ливонии, превратившись из бременского каноника в имперского князя (с 1224 г. Ливония вошла в состав Империи) и могущественного духовного князя, умер епископ рижский Альберт. Трения, которые усиливались еще при нем, вылились после его смерти в непримиримую вражду трех главных хозяев захваченной страны: епископа, города и ордена. С другой стороны, то и дело вспыхивали восстания местного населения, пытавшегося сбросить с себя ненавистное иго. Все чаще совершались и дерзкие набеги немецких рыцарей на русские земли.

Все попытки папы Григория IX положить конец взаимной борьбе в “новом божьем доме”, как в Риме напыщенно именовали завоеванные области Прибалтики, кончались полной неудачей.

Еще одно обстоятельство справедливо считалось в Риме весьма опасным. В течение уже 20 с лишним лет в бременской провинции горел пожар крестьянского восстания--так называемых штедингов. Восстание охватило многие крестьянские общины, которые сравнительно недавно потеряли свободу и подвергались закрепощению. Крестьяне упорно боролись против феодальных пут, и сломить их боевой дух не удавалось. Они отказались платить десятину бременскому архиепископу, не побоявшись и вооруженных сил, которые “пастырь церкви” в этом случае счел необходимым направить для их “увещевания”, не говоря уже о церковном отлучении и объявлении их “еретиками”. В 1229 г. восставшие крестьяне разгромили рыцарей, посланных против них епископом Гергардом II. После этого папа объявил для борьбы с ними крестовый поход. Но и крестоносцам мужественные крестьяне наносили жестокие поражения. Зимой 1232/33 г. они отбросили войско крестоносцев и подступили к самому Бремену. Осенью 1233 г. крестоносцы потерпели поражение и при этом потеряли своего предводителя графа Бурхарда Ольденбургского.

Папа не скупился на буллы, призывавшие к еще более решительным действиям. В Бремене собралось огромное феодальное войско, жадное до крови и грабежей.

Крестоносные убийцы, посланные Григорием IX, предводительствуемые знатнейшими германскими феодалами, учинили поголовную резню среди свободных немецких крестьян-- штедингов--за их нежелание подчиниться бременскому архиепископу и надеть на себя ярмо крепостничества. В битве при Альтенеше 27 мая 1234 г. конные рыцарские орды истребили свыше 6 тысяч героически защищавшихся крестьян. Пленных сжигали живыми, как “еретиков”. А здесь же, на пригорке, стояло духовенство с крестом и знаменем и благочестиво распевало гимны “во славу милостивого бога”.

Несмотря на террор, крестоносцам не скоро удалось добиться покорности и подчинения пруссов. Потребовалось еще целых 50 лет, прежде чем упорное сопротивление свободолюбивого народа было сломлено и завоевание Пруссии закончилось (в 1283 г.). Подавляющая часть населения была уничтожена, а захваченные земли заселены немецкими колонистами.

В Прибалтике успехи папских крестоносцев тоже были не блестящи. В первые годы правления Григория IX разгорелась воина в самом лагере агрессоров: меченосцы захватили в Эстонии земли, занятые ранее датчанами, а частью и те, которые были объявлены прямым владением “апостольского престола” (Вирония, Ерве, Гарриен). Никакие протесты папского легата Балдуина Альнского, находившегося здесь после Вильгельма Иоденского, не помогли. Орден занял Ревель (Таллин), а те силы, которые смог собрать легат, были перебиты. “Трупы были свалены в церкви в виде огромной пирамиды”,--сообщает источник.

Датчане со своей стороны также предприняли энергичные действия. Вступив в союз с графом гольчггинским Адольфом, король Дании Вальдемар II решил отрезать Прибалтику от сношений с Западом. Любекская гавань, этот “ключ к Ливонии”, была заперта с помощью нескольких затопленных судов. Ливонские крестоносцы оказались лишенными всякой возможности получать пополнение с Запада. В течение ряда лет не удавалось ликвидировать разгоревшийся конфликт.

Все это ослабило в 1229--1234 гг. активность крестоносцев и в направлении на Русь. Правда, в Риме еще продолжали разжигать враждебность к Руси, и Григорий IX направляет в начале 1229 г. 5 булл, свидетельствующих об этих усилиях папства, в Любек, Ригу. Готланд, Динамюнде и Линчепинг (Швеция). Все они содержали категорическое требование добиться прекращения всякой торговли с русскими с тем, чтобы отрезать Новгород от Запада и лишить Русь возможности получать необходимый для изготовления оружия металл, шедший оттуда, или же готовое оружие. Эти попытки папства держать Русь под блокадой повторялись и в дальнейшем.

Но усилия папства добиться политической и экономической изоляции Руси не увенчались успехом. Заинтересованность немецкого купечества в поддержании торговых связей с Новгородом, Псковом и другими центрами северо-западной Руси была столь велика, что, вопреки папским требованиям, вскоре, после того как Рим разослал свои буллы, два из адресатов -- Рига и Готланд--заключили с князем Смоленским Мстиславом Давыдовичем договор о мирных взаимоотношениях, торговле и “взаимном благоприятствовании”.

Обращает на себя внимание, что в пространном договоре нет никаких упоминании о вопросах вероисповедных или церковных. Это доказывает лишний раз, насколько такие вопросы были несущественны в реальных отношениях между русскими и западными государствами и лишь искусственно раздувались самой католической церковью в целях политической пропаганды. Купечество Любека, Бремена, Готланда и других мест искало мирных отношений и укрепления давних экономических связей с Русью, особенно с Новгородом -- крупнейшим центром, контролировавшим всю торговлю с Востоком.

По-видимому, под известным влиянием этих купеческих элементов, особенно сильных в Риге, оказался действовавший в Прибалтике новый папский легат Балдуин Альнский. Этот Цистерцианский монах, сменивший Вильгельма Моденского, пользовался большим доверием папы, неоднократно защищавшим его от резких нападок, которым Балдуин Альнский подвергался со стороны многочисленных своих недругов в Прибалтике, особенно в лице ордена, а также и нового рижского епископа Николая. Тем не менее, его политика в Прибалтике расходилась с общим политическим курсом римской курии, направленным на развитие католической экспансии на востоке и захват новых земель. Мероприятия Балдуина Альнского по-прежнему преследовали цель создать и укрепить папское церковное княжество, в состав которого он стремился включить новые владения. Но, очевидно, он не считал лучшим методом достижения этой цели войну и грабеж. Он предпочитал методы убеждения, сманивая на свою сторону более податливые группы местного населения из числа более крупных землевладельцев, хотя он не исключал и применения насилия в тех случаях, когда встречал сопротивление. Балдуин видел в рыцарях не только грубых захватчиков--вояк, проливающих кровь невинных людей из-за добычи, но и опасных для папства конкурентов, хотя и прикрывающихся папским знаменем, но преследующих узкокорыстные цели, которые расходились с интересами папства. Наконец, Балдуин явно воздерживался от усиления агрессивных действий, направленных против соседей, в частности против Руси.

Политика Балдуина Альнского вызывала резкое недовольство среди агрессивно настроенных крестоносцев в Ливонии, которым удалось подчинить своему влиянию нового рижское епископа Николая. Вскоре между ним и легатом создались чрезвычайно натянутые отношения. Балдуин отправился в Рим искать поддержку и сумел ее там найти, вызвав у папы еще большее доверие к себе, особенно, когда он представил заключенный им с куронами договор, в котором они изъявляли свое согласие подчиниться папскому престолу. Вернулся Балдуин в Прибалтику облеченным еще большими полномочиями, чем те, которыми он обладал ранее. Однако политическая линия легата была по-прежнему неприемлема для действительных хозяев положения, которыми были захватившие прибалтийские земли и стремившиеся к дальнейшему расширению своих владений на востоке именитые “крестоносные” феодалы светского и духовного звания. Они добились того, что в феврале 1234 г. папа лишил Балдуина всех его легатских полномочий. В Риме сочли наиболее пригодным лицом, которое могло бы наладить расстроившийся механизм папской политики на северо-востоке, все того же епископа Моденского.

В марте 1234 г. Вильгельм Моденский отправился вторично на северо-восток в качестве полномочного “апостолического легата”. Началась его поездка с явного провала: все его попытки миром покончить со штедингами остались безрезультатными. Восстание продолжалось. Не удалось Вильгельму Моденскому добиться и снятия датчанами морской блокады на Балтике, и папе пришлось прибегнуть к угрозе интердикта и отлучения, чтобы воздействовать на непослушного короля.

Поздним летом 1234 г. новый папский легат прибыл в Ригу и немедленно принялся за проведение ряда мероприятий, имевших целью навести порядок в лагере крестоносцев. Прежде всего, он сменил рижского епископа, назначив вместо отставленного Николая из ордена цистерцианцев доминиканца Генриха.

Эта смена показательна. В этот же период во всей “миссионерской” деятельности папства цистерцианские монахи заменяются монахами так называемого ордена проповедников (доминиканцев). Лишь незадолго до этого возникшего и в короткое время захватившего в свои руки монополию “борьбы за веру”. В сентябре 1230 г. папа издал особую буллу о передаче доминиканцам проповеди “крестовых походов” в Пруссию, отобрав эту миссию у цистерцианцев, а через три года доминиканцы начинают проникать и в Ливонию, в короткое время вытеснив и оттуда своих предшественников--цистерцианцев, которые вслед за Мейнардом шли в Прибалтику, рассматривая ее как свою монопольную вотчину. Цистерцианцы действовали в интересах местной церковной власти, особенно в интересах рижского епископа, на них он опирался в борьбе с меченосцами, а подчас и с папским легатом. Между тем орден доминиканцев был папским орденом. Григорий IX сделал его главным орудием своей идейно-политической борьбы с императором Фридрихом II. Доминиканцы составляли кадры папских агитаторов на местах. И теперь, направляя их в Прибалтику, папа возлагал на них большие надежды.

Усилением роли доминиканцев в Прибалтике Вильгельм Моденский стремился укрепить идейно-политическую базу папства. Но для выполнения дальнейших целей намеченной программы этого было мало. В обстановке жестокой истребительной войны, которая уже полстолетия не прекращалась в Прибалтике и в которой за последние годы феодально-католические агрессоры стали явно терять свои позиции, необходимо было прежде всего укрепить военно-политические кадры. До этого времени они состояли главным образом из рыцарей-меченосцев; однако постоянные грабительские войны, сделавшиеся их профессиональным занятием, внесли глубокое моральное разложение в ряды этого “христова воинства”, а их положение крупных землевладельцев, осевших на захваченных ими территориях, не позволяло папе рассчитывать на них как на “верных сынов”.

Между тем уже во времена первого легатства Вильгельма Моденского у меченосцев появились конкуренты в лице рыцарей Тевтонского ордена. Еще в 1226 г. польский князь Конрад Мазовецкий, который вел постоянные войны со своими соседями, обратился за помощью к немецкому ордену “братьев св. Марии” (Тевтонскому ордену), образовавшемуся еще в начале XII в, в Иерусалиме и объявленному папой Климентом III в 1191 г. состоящим под особым покровительством “апостолического престола”. Не добившись в войне с сельджуками успеха, немецкие рыцари охотно приняли предложение Конрада, оказавшееся для Польши и других народов северо-восточной Европы роковым, так как в лице этого ордена появился самый опасный враг-ударная сила западноевропейского феодализма в его восточной экспансии.

В 1230 г. с благословения папы, опубликовавшего по этому поводу 5 булл, тевтонцы начали кровавую истребительную войну против пруссов с целью окончательного захвата их земель. Орден добился от папы передачи ему в “вечное владение” Кульмской земли, полученной орденом еще раньше от Конрада Мазовецкого, и Пруссии, которую еще предстояло завоевать.

Одновременно орден заручился в лице своего весьма энергичного и властолюбивого гроссмейстера Германа фон Зальца поддержкой сначала германского императора Филиппа Швабского, ведшего в эту пору острую борьбу с папой, а позднее -- его преемника германского императора Фридриха II. Между ними были также установлены сеньориально-вассальные отношения. Однако, имея трех сюзеренов (третьим был Конрад Мазовецкий), орден действовал вполне самостоятельно и, не стесняясь в средствах, добивался расширения подвластных ему земель и укрепления своих политических позиций. В 1233 г. тевтонцы положили конец существованию особого рыцарско-монашеского ордена “Добринских братьев”, созданного ранее Конрадом Мазовецким в качестве своей военной опоры. По соглашению с Конрадом, достигнутому в результате посредничества Вильгельма Моденского, Тевтонский орден получил обширные земельные владения и ряд привилегий, что, в общем, значительно усилило его политическую и военную мощь.

Явившись снова в конце 1254 г. в Прибалтику как папский легат, Вильгельм Моденский вступил в переговоры с Германом фон Зальца о дальнейшем расширении власти Тевтонского ордена. Это могло быть достигнуто только за счет ордена меченосцев, ставшего к этому времени главной военной силой в “крестоносном” лагере. Он являлся формально орденом епископским, между тем тевтонцы ни в какой, не только фактической, но и формальной зависимости от местной церкви не находились. К тому же меченосцы все больше теряли авторитет даже в глазах высшего местного духовенства, для которого орден меченосцев перестал служить надежной защитной силой. В этих условиях уничтожение этого ордена сделалось реальной целью для папских политиков, и прежде всего для Вильгельма Моденского. Достижение этой цели облегчилось трагическими для меченосцев военными событиями.

Еще в 1234 г. новгородский князь Ярослав Всеволодович решил положить конец принимавшим все более дерзкий характер набегам немецких вооруженных отрядов на русские земли. Собрав значительную рать, он подошел к городу Юрьеву и нанес рыцарям жестокое поражение у реки Эмайыги (Эмбах). Разгром, который потерпели в этом сражении меченосцы, явился подготовкой их окончательного военного крушения. Оно произошло через два года (22 сентября 1236 г.) в решительной битве с литовцами и земгалами. На этот раз меченосцы были окончательно разбиты. В бою погиб магистр ордена Волквин. 48 знатных рыцарей--комтуров и других начальников отрядов и множество рядовых крестоносцев.

Значение этого разгрома для судьбы “крестоносной” миссии в Прибалтике было чрезвычайно велико: в течение короткого времени все завоевания крестоносцев были поставлены под угрозу. В разных районах поднимались восстания против немцев. Куры и земгалы сбросили с себя ненавистное иго, очистили свои земли от всяких следов христианства, вернулись к своим древним верованиям. Католический лагерь потерял свою главную военную силу.

Всполошившееся духовенство в лице трех епископов обратилось к папе с мольбой о помощи. Реально она могла выразиться лишь в одном: в предоставлении тевтонскому ордену того места, которое раньше занимали меченосцы. При этом было очевидно, что позиции местного духовенства будут еще более ослаблены, если хозяином положения станут рыцари ордена, а влияние папства на все дела в Прибалтике значительно возрастет.

Появление Тевтонского ордена в Прибалтике означало новый крупный шаг в усилении наступления западноевропейского феодализма на восток, совершавшегося под знаменем папства. Непосредственный представитель Григория IX, его полномочный легат Вильгельм Моденский был “крестным отцом” этого очередного предприятия римской курии.

Однако необходимо иметь в виду, что Тевтонский орден вовсе не был слепым орудием в руках папства. В острой борьбе, разгоревшейся в эти годы между папством и германским императором Фридрихом II, гроссмейстер ордена Герман фон Зальца сумел установить с обеими сторонами -- и с папством, и с Империей--особо выгодные для ордена отношения. И Григорий IX и Фридрих II торжественно подтвердили права и привилегии ордена, в силу которых он становился в значительной мере независимым и самостоятельным.

В своей восточной политике папство нашло в Тевтонском ордене верную опору. Этому способствовало, конечно, то обстоятельство, что здесь интересы папства и Империи совпадали, поскольку они выражали стремление западноевропейских феодалов к дальнейшему усилению экспансии на восток и контролю над торговыми путями на Балтике.

Вместе с тем Тевтонский орден доставлял папству с самого начала много неприятностей. Если и раньше в Прибалтике нередко вспыхивали конфликты внутри католического лагеря, то с появлением тевтонских рыцарей эти конфликты приняли постоянный характер. Целая серия папских посланий выразительно свидетельствует о том, какое самоуправство проявляли жадные до добычи “братья-рыцари”, как захватывали они земли и имущество не только у местного населения, у которого, видимо, и захватить-то было уже больше нечего, но и у тех крестоносцев, которые раньше их успели поживиться добром, отобранным у ливов, куров, эстов и других народностей.

После разгрома литовскими войсками в битве под Шауляй 22 сентября 1236 г. орден меченосцев вскоре был окончательно ликвидирован. Остатки его были слиты с Тевтонским орденом. По этому поводу Григорий IX 12--14 мая 1237 г. подписал несколько посланий, одно из которых было адресовано легату Вильгельму Моденскому, другие--епископам рижскому, дерптскому (в городе Тарту) и острова Эзель.

Орден ставился под особое покровительство “апостольского престола”. В Риме считали, что тем самым приведены в готовность отборные кадры для крупных военных действий, намечавшихся на ближайшее будущее. Папа потребовал от своего легата в Прибалтике принять необходимые меры для установления прочного мира в католическом лагере, в частности с Вальдемаром Датским, и обеспечить возвращение последнему Ревеля, захваченного ранее, как уже говорилось. Тевтонским орденом. В течение 1237 г. легат побывал в Польше и Пруссии, разъезжал по Ливонии, совершил поездку в Эстонию и проявил особый интерес к Финляндии.

Наряду с попытками добиться умиротворения внутри собственного лагеря церковь в лице папского легата пытается также несколько ослабить враждебность к крестоносцам со стороны населения. Два послания Григория IX на имя легата Вильгельма бросают яркий свет на положение народных масс Прибалтики под тяжелым гнетом “миссионеров”.7 марта 1238 г. папа требует, чтобы “язычники, обращаемые в христианство, не подвергались бы порабощению”, а на следующий день, как бы в разъяснение и явно в ограничение своего предыдущего послания, Григорий IX пишет о том, чтобы “обращаемые в христианство рабы получали бы от господ хотя бы столько свободы, чтобы они могли ходить в церковь на богослужение”.

Церковные власти в Риме понимали, что алчность крестоносцев может и в Прибалтике довести до всеобщего восстания и сорвать дальнейшее расширение католической экспансии на востоке. Необходимо было принять меры, чтобы укрепить свои тыл, чтобы умиротворить прибалтов. Этим и следует объяснить заботу папы и его легата о “смягчении” положения местного населения. Под руководством папского легата, проявившего большую энергию, принимались разнообразные меры, чтобы добиться консолидации сил католического лагеря, укрепления его позиций в Ливонии. Эти усилия, однако, не были просто стремлением к умиротворению, о котором столь усердно ратовал на словах папа римский и его легат. Хлопоты Вильгельма Моденского сводились к тому, чтобы добиться сплочения всего католического лагеря, расположившегося у границ северной и северо-западной Руси, с тем, чтобы в дальнейшем начать планомерное наступление в глубь страны. Это и было основной задачей папского легата. Он направляет свои усилия на то, чтобы найти в Новгороде или в Пскове какую-нибудь группировку, на которую католические агрессоры могли бы рассчитывать. Как показали дальнейшие события, эти усилия не остались безрезультатными.

Еще в 1228 г. в Пскове нашлись бояре-изменники, которые, как сообщает летопись, заключили союз с немцами. Позднее им удалось привлечь на свою сторону самого посадника Твердилу Иванковяча. Спустя несколько лет и в Новгороде нашлась кучка бояр во главе с бывшим тысяцким Борисом Негочевичем, которые пытались в 1232 г, произвести в Новгороде и Пскове переворот, а когда это им не удалось, сбежали к немцам и сомкнулись с крестоносными захватчиками.

Подобные изменники, очевидно, подкупленные агентами Вильгельма Моденского, объявились и в последующие годы. О них летопись сообщает, что они “перевет держаче с немци”, фактически отдали Псков крестоносцам, которые тотчас повели на русской земле такую же грабительскую войну, какую вели в Прибалтике,

Таким образом, усилиями папского легата был создан не только политический, но и военно-стратегический плацдарм на западных границах Руси.

Аналогичные меры были предприняты им и с другой стороны--в Финляндии. В этой стране, являвшейся ближайшим северным соседом Руси, была также создана база для католического наступления на Русь. В том же направлении, в каком действовал епископ ливонский Альберт, здесь с 1220 г. развернул свою активность епископ Томас. В Риме стремились превратить финляндскую католическую “миссию” в еще один-- северный плацдарм для наступления на Русь. Гонорий III в письме к епископу Томасу в 1221 г. предлагал запретить католикам вести торговлю с карелами и русскими, что являлось уже не раз примененным курией средством борьбы с Новгородом.

В начале 1229 г. 6 папских посланий, на протяжении трех недель (с конца января до середины февраля) адресованных епископам рижскому и любекскому, аббату цистерцианского монастыря на острове Готланд и другим представителям католической церкви в районе Балтики, предписывали оказать поддержку усилиям католической миссии в Финляндии и для этого, прежде всего, парализовать торговлю с русскими. Стремясь, как обычно, “загребать жар чужими руками”, папские представители в Финляндии натравливали племена тавастов (так называли племя емь) на новгородские владения, а когда новгородцы в тесном союзе с карелами оказывали тавастам отпор, папа и вся его агентура поднимали шум о “русской агрессии”. В Действительности, во всех действиях папской курии нельзя не видеть целеустремленной политики подготовки большого наступления на Русь, и, прежде всего, на богатый Новгород. Призывом к войне против Руси являлась, по существу, папская булла от 24 ноября 1232 г. о финляндских делах. В ней Григорий IX обращался к ливонским рыцарям-меченосцам и предлагал им “в согласии с финляндским епископством” перенести свою деятельность в Финляндию “против неверных русских”. Финляндия вошла и в число стран, на которые распространялись полномочия Вильгельма Моденского как “апостольского легата” при его второй поездке на север в 1234 г.

Еще большее внимание уделил Финляндии папский легат в 1237--1238 гг. К этому времени Вильгельм Моденский заканчивал в большой спешке создание антирусской коалиции. Оставалось закрепить достигнутые соглашения соответствующим договором ее участников, в котором были бы определены условия действий, сроки и задания для каждого из них. Это и было осуществлено 7 июня 1238 г. в Стеноп, где находилась резиденция датского короля Вальдемара II и куда прибыли для заключения такого договора папский легат Вильгельм Моденскии и магистр Тевтонского ордена в Ливонии Герман Балк. Договор “разрешал” вопрос об Эстонии: орден уступал королю Ревель и ряд других крепостей и местностей на земле эстов и обязался в дальнейшем неизменно оказывать поддержку королю. При этом устанавливалось, что две трети завоеванных земель будут принадлежать королю, а треть--ордену. Большое место занимали в договоре вопросы, касавшиеся взыскания с населения церковной десятины и других церковных поборов.

Значение Стенбийского договора в истории феодально-католической экспансии, развивавшейся под эгидой католической курии, чрезвычайно велико. Этот договор закрепил созданный папскими усилиями единый фронт католических агрессоров, обосновавшихся на западе; на севере вдоль границы Руси. Участники коалиции готовились развернуть наступление на Новгород, рассчитывая при этом на политическую борьбу, обострившуюся в Новгороде и Пскове во второй половине 30-х годов. В наступлении должны были принять участие все три главных участника коалиции: датские крестоносцы в Эстонии, орденские силы в Ливонии и крестоносцы, обосновавшиеся в Финляндии, которые должны были получить еще подкрепления из Швеции. Совместными силами предполагалось захватить важнейший торговый путь, связывавший Балтику с Новгородом по Неве. Разработанный папским легатом план свидетельствует о том, насколько серьезно ставился вопрос о войне против Руси. Несомненно, что одновременно имелось в виду насильственно навязать русским также католическую веру.

Что общие основы соглашения в Стенби были разработаны Вильгельмом Моденским в тесном единстве с папой Григорием IX, подтверждает булла от 9 декабря 1237 г., в которой папа обратился к архиепископу Швеции и его суффраганам-епископам с призывом организовать “крестовый поход” в Финляндию “на помощь епископу Томасу” “против тавастов” и их “близких соседей”. Очевидно, что, призывая крестоносцев уничтожать “врагов креста”, папа имел в виду наряду с тавастами также карелов и русских, в союзе, с которыми тавасты в эти годы энергично противились католической экспансии.

Папская курия и ранее не упускала случая для разжигания враждебного отношения к русским. В своих более ранних посланиях папа не скрывает этого. Так, буллой от 3 февраля 1232 г. на имя своего легата Балдуина Альнского он запрещает всем христианам в Прибалтике без разрешения курии заключать мир или перемирие с русскими или “язычниками”. Еще более откровенна папская булла от 24 ноября 1232 г., в которой Григорий IX требовал от меченосцев в Ливонии поспешить в Финляндию, чтобы “защитить новое насаждение христианской веры против неверных русских”. Лицемерные слова этого воззвания были типичной маскировкой подготавливаемой агрессии. В папской булле от 27 февраля 1233 г. русские открыто названы “врагами”.

Учитывая эту нескрываемую даже враждебность папства к русским в 1230-х годах трудно отказаться от мысли, что под “близкими соседями” тавастов, против которых папа призывает выступать в булле от 9 декабря 1237 г. своих крестоносцев, понимались русские.

Ряд папских булл свидетельствует также о том, что наряду с подготовкой широкой агрессии извне, курия стремилась обеспечить свои замыслы и созданием базы внутри Руси. Для этой цели были широко использованы доминиканцы. В каком направлении развивалась их деятельность, благословляемая папой, можно понять из буллы Григория IX от 15 марта 1233 г., в силу которой доминиканцам, отправившимся на Русь, предоставлялась индульгенция и им самим разрешалось давать отпущение поджигателям или убийцам клириков. Папа пишет и о необходимости создания латинской епархии на Руси, ссылаясь при этом на то, что там существует “множество латинских церквей, не имеющих священников”.

Однако надежды Рима не оправдались. Никакой базы внутри Руси, на которую вражеские силы в своем широко задуманном наступлении могли бы опереться, у них не оказалось, и борьба, как известно, свелась к столкновению на бранном поле.

Лихорадочную поспешность, с которой Вильгельм Моденский действовал при создании антирусской коалиции и организовывал стенбийский сговор ее участников, следует объяснить желанием использовать благоприятные для Рима условия, сложившиеся на Руси в 1237--1238 гг. С востока, через Волгу на Рязань и дальше в глубь страны надвинулись грозной тучей татаро-монгольские полчища, угрожавшие самому существованию русского государства. Католическим агрессорам, стремившимся обосноваться в западных районах Руси, этот момент, когда силы всей русской земли были напряжены в ожесточенной борьбе со свирепыми кочевниками, естественно, представлялся особенно подходящим.

Организаторы немецко-датско-шведской католической агрессии на Русь в 1240 г. рассчитывали на вторжение в ее пределы с двух сторон: с севера, откуда готовились напасть шведские силы под предводительством ярлов Ульфа Фаси и Биргера, и с северо-запада, где действовал Тевтонский орден. Очевидно, предполагалось, что нападение произойдет в одни и те же сроки, но тевтонские рыцари опоздали, а шведы, пройдя по Неве до устья реки Ижоры, не сумели использовать преимуществ внезапного нападения.

Заблаговременно расставленная новгородскими князьями охрана Финского залива и берегов Невы, сообщила немедленно в Новгород об опасности. Молодой князь Александр Ярославич, “не мешкая нимало”, во главе немногочисленной, но мужественной дружины своей, обрушил на шведов 15 июля 1240 г, внезапный удар такой силы и вместе с тем настолько продуманный с точки зрения боевой тактики, что шведы были наголову разбиты. Князь Александр сразился с самим Биргером, шведским полководцем и предводителем всего похода, и нанес ему тяжелую рану копьем. “Возложи печать на лице острым своим копьем”,--рассказывает летописец, оставивший описание знаменитой Невской битвы. Немногим удалось бежать. “Останоки их,--говорит летописец.--побеже посрамлени”. Русские, собрав трупы знатных рыцарей, “накладше корабля два” и “пустоша и (их) к морю”, где они и затонули. Трупы же остальных, “ископавшие яму, вметаша (их) в ню (нее) бес числа”. Эта замечательная победа прославила молодого князя и сорвала планы нападения католических агрессоров на Русь с севера.

В конце августа--начале сентября 1240 г. немецкие рыцари вторглись в русские земли с запада. Немцам удалось захватить крепость Изборск. Выступивший на помощь Изборску псковский отряд был разбит, и рыцари осадили Псков. Изменники-бояре, во главе с псковским посадником Тверднлой Иванковичем, открыли немцам ворота, и город был захвачен врагом. Завладев Псковом, немецко-католические рыцари стали все глубже вторгаться в новгородские владения, подойдя к самому городу на расстояние 30--40 верст. Одновременно они стремились захватить берега Невы, ладожские земли и Карелию. На побережье Финского залива они построили крепость Копорье и, опираясь на нее, развернули дальнейшее наступление. Беспощадному разорению подвергалось местное население. Сопротивлявшихся крестоносные разбойники массами истребляли. С Запада шли все новые подкрепления крестоносному войску. Папская курия неослабно следила за ходом событий.

Особый интерес представляет в этой связи булла Григория IX от 14 декабря 1240 г. направленная лундскому архиепископу Уффону--главе католической церкви в Дании и его суффраганам. Папа предложил развернуть в Дании проповедь “крестового похода” против “неверных”, якобы угрожающих христианам в Эстонии. Под “неверными” курия снова имела в виду русских. Эта булла была, по-видимому, вызвана сообщением о тяжелом поражении, которое понесли шведские рыцари на Неве в июле этого года. Чтобы как-нибудь возместить понесенные ими потери, папа взывал к помощи датчан, которые, однако, не спешили отозваться. Можно отметить, что в Дании наблюдалась известная тяга к союзу с русскими и к поддержанию как экономических, так и политических отношений.

Григорий IX “передал” захваченные крестоносцами русские земли эзельскому епископу Генриху. А тот в апреле 1241 г. заключил договор с рыцарями, по которому он оставлял за собой часть взимавшейся в пользу церкви десятины, а все права на управление, рыбную ловлю и прочее передавал им. Епископ в своей грамоте о заключении указанного соглашения объясняет, что он передает им право на все остальные поборы, так как “на них падает труд, издержки и опасность при покорении язычников”. Тем самым епископ лишний раз свидетельствовал о том, какой характер носила “крестоносная” миссия среди народов Прибалтики, от которой русский народ был избавлен благодаря героическому отпору, организованному Александром Невским.

В Новгороде, где боярская верхушка еще в 1240 г. не поладила с молодым князем Александром, вследствие этого уехавшим к отцу в Переяславль, вспыхнуло широкое недовольство против бояр. Народ потребовал возвращения Александра в Новгород. С присущей ему решительностью и мужеством, вернувшийся вскоре князь возглавил борьбу против немецко-католического нашествия. Он привлек к этой борьбе не только новгородцев и русскую рать, пришедшую на подмогу из других земель, но и карелов, ижорцев, литовцев и другие народности. В 1241 г. внезапным ударом он захватил у немцев Копорье и нанес им сильное поражение в районе побережья Финского залива, оттеснив их обратно к реке Нарве.

Известие об успехах русской рати подняло дух местного населения Прибалтики. Вспыхнули восстания в земле эстов, подавить которые крестоносцам не удавалось. Из Рима шли сообщения о присылке новых пополнений. Широко развернулась проповедь “крестового похода”. Папа направил 6 июля 1241 г. буллу королю норвежскому с предложением содействовать “крестовому походу... против язычников в землях соседних”, что в то время означало, конечно, Прибалтику, районы Финского залива, где развернулась большая война против Руси. Неудачное для папства начало ее тем более активизировало деятельность курии.

Подстрекая норвежского короля к походу “во славу матери нашей, святой римско-католической церкви”, папа изъявляет в этой булле согласие на замену крестового похода по обету в “святую землю”--походом против “соседних язычников”.

В самом начале 1242 I. Александр Невский, проведя тщательную подготовку, смело двинулся навстречу немцам. Обманув их расчеты, он захватил Псков и Изборск. Учинив расправу над предателями, закрепив свой тыл, князь прошел дальше на северо-запад, прямо к границе захваченной крестоносцами эстонской земли.

Таким образом, весной 1242 г. русские войска находились западнее Чудского озера, соединявшегося узким протоком с Псковским озером. У этого узкого протока, известного под названием “Узмень”, и произошли решающие события. Молодой князь, показавший себя как стратег и полководец, блестяще осуществил глубоко продуманную военную операцию. В его плане были учтены все обстоятельства: и особенности немецкого военного строя “свиньей”, и условия местности, и состояние льда на озере, а главное--моральный дух и боевые качества войск. 5 апреля 1242 г. враг был встречен на льду. По имеющимся источникам можно понять, что немцы, обманутые неожиданным, смелым построением русского войска, могли считать себя уже победителями, преодолев полки, расположившиеся в центре, когда они оказались под внезапным мощным ударом флангов, выйти из-под которого уже не могли. Победа русского войска, в котором участвовали не только новгородцы и псковичи, но и “низовцы” -- войска, присланные Ярославом Всеволодовичем, отцом Александра Невского, под начальством брата Александра -- Андрея, была решающей и окончательной.

Рыцари потеряли 500 убитыми и 50 плененными. Многие пошли под лед, который выдерживал тяжесть русских пехотинцев, но проламывался под закованной в тяжелые доспехи рыцарской конницей крестоносцев. Тысячи “кнехтов”--немецкой пехоты--остались на льду Чудского озера.

С самого начала крестовые походы, цель которых декларировалась как освобождение от иноверцев христианских святынь, предполагали наличие серьёзных противников. Тем более, когда стало очевидным изменение характера крестовых походов, как направленных прежде всего на завоевание новых земель и получение богатой добычи, борьба с крестоносцами приобрела ещё более ожесточённый характер. Классическим примером борьбы с крестоносцами считается деятельность Александра Невского . Причём характерно, что крестоносцы выступали противниками Невского в обеих его знаменитых битвах.

Крестоносцы приходили не только с запада, но и с севера

О том, что крупные европейские феодалы и Католическая церковь использовала крестоносцев для продвижения на восток, на земли восточнославянских и прибалтийских племён, хорошо известно. Однако угроза со стороны крестоносцев для северо-западных русских земель, для Новгорода и Пскова, исходила не только с запада, но и с севера. С конца XII века между русскими и шведами шла борьба за установлением влияния над Ижорскими землями. В XIII веке эта борьба усилилась: шведы использовали идеологию крестовых походов для военного вторжения в ижорские земли (якобы с миссионерскими целями, чтобы обратить в христианство местные языческие племена) и неоднократно разоряли и непосредственно новгородские земли. Один из таких походов шведских и норвежских крестоносцев и состоялся летом 1240 года. Момент был выбран удачно: Русь только что пережила страшное вторжение монголо-татарского войска, и даже новгородские и псковские земли, куда вторжение не дошло, были серьёзно ослаблены как с экономической, так и с военной точки зрения - в случае внешней опасности на помощь им не могли придти войска других княжеств.

Сюжет Невской битвы известен: юный князь Александр Ярославович, находившийся в Новгороде в качестве полномочного представителя своего отца, великого князя Ярослава Всеволодовича, получив известия о появлении отряда крестоносцев, решил действовать быстро. Обычно в подобных случаях тратилось много времени на сбор полноценного ополчения, и на это зачастую делали ставку в своих грабительских налётах крестоносцы: они успевали награбить и скрыться до того, как русские войска добирались до места событий. Александр же решил действовать быстро и выступить в поход лишь с княжеской дружиной. Сборы были настолько стремительными, что, согласно летописи, даже не все богатые новгородские граждане, хотевшие присоединиться к походу, успели это сделать. В итоге 15 июля 1240 года Александр с дружиной внезапно напал на лагерь крестоносцев в устье реки Ижоры и благодаря эффекту неожиданности, умелым действиям воинов и личной храбрости разгромил врага. Потери русских составили несколько десятков человек, тогда как убитых шведов и норвежцев насчитывались сотни. После этого поход крестоносцев бесславно завершился.

Ледовое побоище - может, и не ледовое, но побоище

Если о том, что шведские и норвежские воины, участвовавшие в Невской битве , были крестоносцами, известно не столь широко (обычно этих рыцарей изображают просто как грабителей), то вот о том, что в Ледовом побоище Александр невский сражался именно с крестоносцами, знают все. В 1240 - 1242 годах новообразованный Ливонский орден, ставший подразделением могущественного Тевтонского ордена, предпринял масштабный поход на русские земли. В то время новгородские правящие круги изгнали Александра Невского, боясь его чрезмерного усиления. В отсутствие талантливого полководца новгородские и псковские военачальники не смогли достойно сопротивляться крестоносцам, которые захватили Изборск и Псков и реально угрожали Новгороду. В 1241 году вновь был призван на княжение Александр Невский, который начал военную кампанию против Ливонского ордена.

Невский снова сумел использовать быстроту принятия решений и отчасти застал крестоносцев врасплох - они не ожидали от него столь стремительных действий и не успели выслать подкрепление к Пскову, который снова был взят русскими войсками. Однако затем требовалось собрать значительные силы, потому что приближалось генеральное сражение, а силы Ливонского ордена и их союзников были более серьёзным противником, нежели шведские и норвежские крестоносцы 1240 года. Александр собрал внушительное новгородское ополчение, а также дождался прибытия брата Андрея с войсками Суздальского княжества. В итоге численность русских войск, участвовавших в битве на Чудском озере, оценивается специалистами в 15-17 тысяч человек. Ливонский орден также собрал внушительное войско - до 12 тысяч воинов.

Генеральное сражение «северного крестового похода», как именовалась кампания 1240 - 1242 годов в официальных источниках крестоносцев, состоялось 5 апреля 1242 года на Чудском озере. Вернее, судя по всему, состоялось оно всё-таки на берегу, а не на льду озера. Так как идеально ровный «рельеф» озера лучше подходил для боевых порядков крестоносцев, а вес тяжеловооружённого русского воина не уступал весу крестоносца «в полном обмундировании». К тому же в хрониках крестоносцев указывается, что битва шла на земле. Скорее всего, своё название, Ледовое побоище, битва получила из-за того, что разбитые крестоносцы отступали именно по льду озера и там их настигали русские. Точные потери русского войска неизвестны, но они были сопоставимы с потерями крестоносцев: в русских летописях говорится о 400 убитых немцах и о 50 взятых в плен. Хроники крестоносцев упоминают 20 убитых и 6 пленных, но это не должно вводить в заблуждение: имеются в виду полноправные члены, элита Ордена, братья-рыцари, без учёта простых воинов.

Александр Бабицкий